Йегана наконец-то замерла и грузно опустила на стол руки, навалилась.
— Ничего не сделала. Мне просто страшно. Она унаследует мой замок, я сама отдам его ей. Что мне делать, если она будет, как Йомайра?
— Ну так воспитай ее не как Йомайру.
— Ее тоже никто не воспитывал такой!
— Девке тринадцать лет, — напомнил Монрайт утомленно. — Делай с ней, что хочешь — вылепишь ты из нее себе преемницу.
Йегана навалилась на руки сильней — тяжелая коса упала на столешницу через плечо. Печально было видеть такой женщину обычно стойкую и сдержанную. Монрайт тронул ее за руку.
— Быть может, девочка окажется покладистой.
— А может, ну ее? Я ведь могу ее не признавать. Пока я этого не сделаю — она никто. Пусть катится на все четыре стороны.
— И дальше что? Кто замок унаследует?
— Наш внук!
— Какой из? Они оба инвалиды, и обоих вырастят чужие люди. Думаешь, с них будет больше толку?
Медленно и неохотно она подняла глаза, и Монрайт понял — ей хотелось бы не это слышать. Он вздохнул и потянул ее к себе.
— Ты девку не найдешь потом, если она уйдет. Прими ее, воспитывай. Не угодит она тебе — придумаешь уж, как избавиться. В конце концов, я тоже помогу. Как подрастет и выучится, буду брать с собой здесь по округе…
Он нисколько не хотел возиться с посторонней девкой, на какую ему было в сущности плевать, но рассудил, что сможет потерпеть ради Йеганы.
Жена встала рядом, прижимаясь теплым боком, прикасалась к его волосам, какие уж лизнула седина.
— Ты думаешь, из этого хоть что-нибудь получится? — спросила она, помолчав.
— Увидим. — Запрокинув голову, он посмотрел в ее лицо, встревоженное и усталое. — Помочь все подготовить, чтобы девку побыстрей признать?
Йегана колебалась, но в итоге меленько кивнула.
— Да. Спасибо. Хоть бы Духи были милостивы…
Йер в первый раз случилось побывать в зале капитула. До этого она ходила мимо лестницы с цветными витражами с символами, что с годами стали ей понятны, как-то раз надраивала множество ступеней, но ни разу не заглядывала за огромную резную дверь.
Она не знала, чего именно ждала, но зал в несколько ярусов, раскрашенный цветными брызгами витражных окон, ошарашивал. Йер радовалась, что сейчас, по осени, свет нежный, мягкий, и поэтому не так невыносимо ярки пятна цвета, что бросали витражи. В солнечный летний день они слепили бы и отупляли — и она благодарила Духов, что такое вот яркое солнце оставалось лишь в воспоминаниях о душном жарком лете.
Остальное ей значительным не показалось — разочаровало больше. Она так переживала — до потеющих ладоней, до запинок — и к чему? Все вышло быстро.
Восемь человек капитула сидели на высоких стульях, настоятельница — скромно и почтительно стояла в стороне, а Йер, как Йергерт прежде, опустилась на колено в центре. Она подготовилась — намылась, причесалась и оделась в котту и сюрко, какие принесла ей настоятельница — добрые, красивые. Ей было жаль, что все это — на раз: надеть и возвратить.
Ей повелели подтвердить, что сын Йомайры Линденавской был ее отцом. Йер так и сделала, не представляя, кто такая та Йомайра. И даже поклялась, хоть про себя и хмыкнула: откуда бы ей знать? Как будто она помнит.
Еще ей было велено надеть кольцо на палец — и она надела на большой; на нем оно болталось тоже.
Наконец пришлось оставить оттиск этого кольца на гербовой бумаге и размашистую закорючку вместо росписи. Все остальное сделали бы без нее.
Теперь в орденской книге значилось, что внучка-полукровка той Йомайры Линденавской и сама — часть рода. Она была записана там как Йерсена Мойт Вербойн из Линденау.
В первый раз ее назвали так. Ей было непривычно — будто бы не про нее совсем.
Теперь все это оставалось позади. Она спускалась вниз по лестнице, какую странно было видеть сверху. Спускалась и разглядывала спину настоятельницы.
Сорок две ступени.
Перстень с пальца Йер сняла и на ходу вернула на шнурок на шее — выдохнула. Страшно было потерять.
Йегана шла и не оглядывалась. Рада она не была. Гадала, замарала ли она сегодня грязью кровь своего Рода, не ошиблась ли, из страха и удобства принимая девку, в какой, может быть, ни капли не было от Линденавских.
Пятьдесят ступеней.
Йер должна была теперь дышать свободнее — уж больше не никто. Ей подарили имя Рода, статус, все, что причиталось. Будет у нее теперь и опекунша, может, даже настоящая семья… Но Йер тревожилась. О зыбком и далеком будущем с его проблемами, о близком и насущном — Духам надо было отплатить. Не только за айну — ей подарили Род, а вместе с ним и право стать сестрой, служить. За все за это нужно было отплатить, а Йер и знать не знала, как. Кого ей убивать — здесь, в замке, в каком всякий знает всякого? Да так, чтоб не заметили, не обвинили.