… не отводил, пока не понял, что они уже целуются, и он смежает веки.
Орья тихонько пробиралась в дормитер.
Уже стемнело, и колдуньям полагалось быть в постелях, но спустя так много лет она отлично знала, как пробраться незамеченной, хотя самой ей это довелось впервые.
За те дни, что миновали, в первый раз им с Йергертом случилось так увлечься, чтобы засидеться допоздна, но даже если бы ее застал кто из наставниц, она знала, что соврать, и потому их не страшилась.
Много больше ее беспокоила Йерсена. Та, конечно же, уже заметила отсутствие, и точно угадает, в чем его причина. Только не поймет, как никогда не понимала.
Наконец она скользнула в дормитер. Хотя все и легли, никто не спал; стояли шепотки и болтовня, и в паре мест зависли колдовские огоньки. Их света ей хватало, чтобы перешагивать неряшливые тюфяки, раскиданные по полу — будто назло, ей в дальний угол комнаты, где жались лавки знатных, как она и Йер.
Та тоже не спала. И слова не сказала, хотя Орья даже в темноте почувствовала ее взгляд.
Она решила молча переодеваться. Йер молчала тоже.
Орья замерла.
— Ну что? Отчитывать меня начнешь? — спросила она шепотом.
— Не собиралась.
Ей по тону было ясно, что Йер думает.
— Да неужели? Твое недовольство кожей можно ощутить.
Йерсена тяжело вздохнула. Орья хоть не видела, но представляла, как она сейчас должна была поднять глаза очень знакомым жестом.
— То, что ты творишь — большая глупость.
— О, да неужели!
Орья наконец-то шмыгнула под одеяло, и теперь они могли шептать друг другу прямо в ухо — уж давно почти вплотную сдвинули узкие койки.
— Ты считаешь, будто уязвишь так Содрехта, но только роешь себе яму.
— В самом деле? — Орью злило каждое из ее слов. — Но дело ведь не в нем. Все дело в Йергерте. Ты бесишься, что я из всех — именно с ним.
Еще один тяжелый вздох.
— Плевать мне на него. Но ты задумывалась, что из этого получится? Что будешь делать, когда Содрехт тебя опозоренной сочтет?
— Уже бы счел, если б его это заботило, но только он плевал. Все эти годы ему было наплевать на все, что связано со мной.
— И ты готова липнуть хоть к кому, едва тот скажет, что ему чуть менее плевать?
Орьяна вспыхнула.
Ее и прежде злило, но теперь до дрожи взбудоражило, что Йер никак не в силах была осознать: так много лет всем было наплевать на ее чувства и старания, так много лет она из кожи лезла вон, чтоб заслужить хоть добрый взгляд — и ничего не получала, а теперь она — хозяйка положения. Все стало по-другому с Йергертом. Все было так, как ей хотелось, как она решила. Он ее любил. Впервые ей случилось ощутить это.
И до чего несправедливо, что подруга все никак не уяснит, насколько это ценно: наконец почувствовать себя любимой.
— Ты не понимаешь, и, наверное, и не поймешь, — зло процедила Орья. — Выворачиваешь все во что-то унизительное, потому что ничего другого ты сама не знаешь.
— Это унизительно и есть. Будь это все серьезно, Йергерт бы не жался с тобой по углам, а умолял бы брата Бурхарда посвататься к твоим родителям. Но нет, ты как одна из прочих девок, каких он водил по тем углам…
Орьяна вздрогнула и зло пихнула Йер в плечо.
— Не сравнивай! — излишне громко шикнула она. — Тебе откуда знать, серьезно или нет? Тебе самой что, доводилось хоть бы раз такое испытать? Ты знаешь, как это вообще? Когда тебя готовы приласкать?
Она почувствовала, как Йер напряглась и не сдержала ликования — она хотела зацепить ее, задеть. Смогла.
— Что именно вы натворили? — тон сменился очень резко.
Орья фыркнула.
— Мы целовались. С того дня, когда я повела его в фирмарий. И ты знаешь, мне понравилось!
— Ожоги оказались интересными настолько, что их надо было щупать языком? — Йер выцедила это с ядовитостью, какую позволяла себе редко.
— А что, если да? Я слышала, что поцелуи юных дев снимают боль.
— Чего ж тогда целительницы этим методом не лечат?
— Знаешь, хватит! — Орья в раздражении уселась и теперь шипела сверху вниз. — Ты ведь завидуешь. Не представляешь, как это, когда с тобою ласковы. Ты можешь хоть представить, каково это, когда влюбленный юноша тебя целует?
Йер молчала долго, и Орьяна упивалась этой тишиной. Само собой: откуда бы Йер знать.
— Вот видишь. Тебе просто не понять. И знаешь, ты вот зубоскалишь, а я в самом деле лучше бы за Йергерта пошла!
В отблеске света было видно, как Йер разевает рот, не в силах вымолвить ответ.