Йер чувствовала, как рот наполнялся мерзенькой густой слюной; сглотнуть не выходило.
Содрехт все молчал. Прошел миг напряжения, и это стало пыткой. Орья с Йергертом переглянулись. Ветер зашуршал в коровьем пастинаке — тот отрос здесь снова. Йотван уж давно его не вырубал. Другим — и дела не было.
И наконец-то Содрехт шевельнулся.
— Значит, хочешь ее в жены? — медленно переспросил он и гадливо сплюнул: — Забирай.
И снова стало тихо.
Орья не поверила, вцепилась Йергерту в рукав — уж слишком это было устрашающе.
Йер первой поняла. Казалось, Йергерт еще сам не осознал, что скажет, а Йерсена уже знала, будто насквозь видела. И судорожно повторяла про себя: “Молчи!”.
Молила хоть бы в этот один раз не забывал о чести и достоинстве, каких ему не дали, но отлично видела: он не сменил решения с тех пор, как говорил с ней. И не промолчит.
— Нет. — Он сглотнул. С опаской поднял взгляд, какой так и тянуло вниз, и все-таки договорил: — Я не хочу. Мне ни к чему жена. Тем более — она.
Йер ясно видела, как Орья распахнула рот, как ветер кинул в него пряди. Как она шарахнулась, не веря, как болезненно, почти что спазматически, тряслись ее ладони.
Йер слетела с крыльца раньше, чем увидела — лишь чудом догадалась. Она ухватила Орью за руку и дернула, к себе прижала, обнимая, отворачивая, заслоняя, принимая ее дрожь.
Там, где она стояла лишь мгновение назад, мелькнуло лезвие меча — то Йергерт отбивал удар. Успел лишь потому, что до сих пор оружие держал в руках, и потому что не побеспокоился об Орье — если бы замешкался на миг — не отразил бы.
Звон, казалось, уколол в ушах и побежал по коже россыпью мурашек. Йер отлично знала: раз звенит — не страшно. Значит — живы. Только все равно старалась посмотреть поверх плеча и не моргала, пока руки сами обнимали встрепанную голову подруги. Та тряслась теперь уж вся.
— Но как же… — только и могла шептать она.
Йер сцепила зубы, чтобы не сказать, что говорила много раз и что предупреждала.
Разошедшиеся, взявшие дистанцию бойцы остановились. Взгляды будто сплавились, и если б ветер не трепал плащи, не трогал волосы, то можно было бы подумать, будто время встало. Йер казалось, что они равны по силам — это самое опасное.
Вдруг Содрехт резко подскочил и пнул в живот, а пока Йергерт пятился, захлебывался вдохом, попытался довершить дело мечом — удар был грубый и небрежный, но ужасно сильный. Содрехт бил без жалости.
Вот только не достал — лишь кончиком задел, и тонкая полосочка царапины перечеркнула след от синяка. Орьяна будто чувствовала — вскинулась и подняла глаза. Йер стоило бы удержать ее, но тело будто задеревенело — даже не моргала, хотя ветер резал и сушил глаза.
Еще раз вскинулся клинок, и лезвие мигнуло мутью отражений — на мгновение Йер показалось, что она увидела себя. Еще раз зазвенело, искры брызнули на траву, битую морозом.
Если Йергерт будет дальше отходить, уткнется в пастинак, а следом — в стену. Заросли засохли, стали безобидными, но стебли не позволили бы быстро выпутаться или толком помахать мечом. А Содрехт не жалел, не останавливался и как будто бы всерьез решил убить. И в каждом взмахе было столько силы, что теперь как никогда заметно стало, до чего он тяжелее и крупнее.
И тогда-то Йер не утерпела. Отпихнула Орью, кинулась вперед и потянулась к грани, с силой выдирая сквозь нее так много, как могла. С усилием, как будто преодолевала жуткое сопротивление, вскинула руки с напряженным до дрожи пальцами — и, повинуясь, вспучилась земля. Сначала дрогнула, чуть потревоженная, недовольная и неподатливая, но затем мгновенно вскинулась и выросла стеной, в какой застряли намертво клинки. Оборванные корни выступали во все стороны.
Йер бросилась туда и встала перед Содрехтом, сдавила его руку, чтобы не пытался выдернуть клинок. Спина горела, словно от ударов — так ее жег взгляд и ощущение присутствия. Схватись Йергерт за нож — убьет одним ударом, как мечтал так много лет. И все-таки она не оглянулась.
— Содрехт, стой! — Йер задыхалась. — Ты сейчас на брата поднял меч. Тебя лишат плаща на год. А если ты не прекратишь — то даже хуже.
Он по-прежнему не опускал глаза — не опускал даже тогда, когда Йерсена с силой отвернула его голову, надеясь так заставить посмотреть себе в лицо.
— Я бы его убил, если бы не земля.
Йер и сама не поняла, пытался ли он возразить, или же просто для себя сказал.
— Тогда тебя бы выгнали из Ордена и навсегда лишили права зваться братом. А затем отдали бы под светский суд, затребуй этого семья. Тебе это не нужно.