— Одному из нас повезет, милый мой. Может, ты останешься здесь, и зверье разнесет твои кости. А быть может, ты возвратишься домой, и тогда мне придет время браться за дело.
Он не мог больше видеть, но отчетливо знал, что когда она поднималась, рыжий локон заскользил по щеке и погладил его на прощание.
И йерсиния ушла, а он вовсе потерялся во мраке.
Лагерь затихал и успокаивался. Прогорел костер, и ветер трогал пепел, тлели красноватые уголья, стихли песни и молитвы. Все безмолвно разбредались и устраивались на ночь, не решаясь снова затеваться с болтовней — уж слишком мелочной она теперь казалась.
Йер старалась не смотреть в глаза колдуньям. Знала, что бессмысленно разочаровываться или злиться, но не в силах была позабыть, что Духи вот таких коленопреклоненных презирают. Она не пошла молиться с остальными, потому что отмолила до отъезда все, что можно, а просить о большем не хотела — знала цену. Но в момент, когда все стали опускаться на колени, ощутила вдруг, что разница не только в том, что ей казалось наглостью молить о чем-то, если не готова жертвовать взамен.
На миг почудилось, что унижаются они не только перед Духами — еще и перед нею.
Среди тишины, в какой никто не рисковал случайно пошуметь, среди всеобщей вялости, какая навалилась после истовых молитв, единственный, кто заметался и засуетился, мигом всполошил весь лагерь.
— Не видел кто, куда девался Йергерт? — Йотван обращался к каждому, кто попадался на глаза.
Йер огляделась и не отыскала его взглядом. Точно помнила, что краем глаза видела, как он ушел с поляны, когда все запели, но с тех пор не замечала — а успел уж прогореть большой костер. И хоть ей и хотелось думать, что он просто затерялся среди множества других, она отлично знала: ей не удалось бы не заметить его, даже если бы хотела — застарелая привычка вынуждала каждый миг следить хоть мельком, никогда не упускать из вида.
А еще она хотела бы сказать, что ей плевать, пусть даже его заживо сейчас сжирали, но ведь это значило бы, то поблизости есть кто-то, кто способен на такое. И поэтому, как ни корежило ее от мысли, что он оказался прав, ей ничего не оставалось, кроме как ответить.
Она в самом деле была слишком уж разумна, чтобы делать глупости назло.
— Уверена? — мгновенно подошел к ней Йотван, неприятно нависая. — Точно знаешь, что он не вернулся с другой стороны или …
— Уверена.
Он сколько-то смотрел пытливо и пронизывающе, как будто ожидал, что она дрогнет, усомнится в собственном ответе — не дождался.
— Поднимайся, — приказал он. Тон сменился. — Пойдешь с нами. Винних, Райм и Герк, за мной! Ви́льмет — за главного. Не возвратимся — уводи обоз.
Йер сжалась и невольно сжала рукоять на поясе, как будто та могла помочь. Идти ей не хотелось, лес пугал, но так же не хотелось ей остаться здесь и ждать. Тревога, что во мраке может крыться неизвестный враг вдруг стала не тревогой, а угрозой самой настоящей, и на шее дыбором вставали волоски.
На плохо гнущихся ногах, она прошла за Йотваном к окраине стоянки, где собрался маленький отряд. Угрюмые и настороженные серые плащи смотрели на нее с сомнением.
— Запоминай, — велел ей Йотван сухо и звеняще: — колдовских огней в лесу не зажигай, пока я не скажу, и чтоб без звука. И без разрешения — ни шага. Вздумаешь ослушаться — убью.
Йер нервно вздрогнула, поняв, что он не пошутил и не преувеличил.
— Вероятней всего вершниг, — продолжал он, будто не заметив. — Их здесь много шастает на дармовых харчах. Случалось сталкиваться?
— Я читала… — осторожно выдохнула Йер.
— Ну обосраться просто! Жопу этим чтивом можешь подтереть.
Она сочла за благо промолчать, и Йотван, так же резко, как и вспыхнул, успокоился.
— Если и правда он, то в бой не лезь, подальше встань и жги. Твоя задача — спалить быстро и ко всем херам, а если выхода не будет — то и с кем-нибудь из нас. Понятно? — Он окинул ее пристальным, критичным взглядом, и вдруг резко схватил за плечо и наклонился, чтобы заглянуть точно в глаза. — Понятно? Повтори.
Она не сразу собралась, ошеломленная, не узнающая мужчину, что когда-то много сделал для нее. Смотреть на незнакомца в некогда знакомой коже было страшно. Слова вытолкнулись медленно и тяжело, и все же она повторила — неестественно спокойно и уверенно, как будто не сама все это говорила.
И они зашли в лес. После света лагеря среди чернеющих стволов густая темь стояла, что хоть глаз коли. Йер честно силилась идти поаккуратней, но плащ все цеплялся за подлесок, а бугрящиеся корешки все лезли под ноги. Стараясь пригибаться под разлапистыми ветками и отцеплять сучки от ткани, она продвигалась вслед за всеми и припоминала все, что ей случалось прочитать про вершнигов.