— Я прошу за них, — несмело выдавила Йер.
— А у самих у них язык отвалится? Раз уж хватило гонору перечить, то и приползти сюда сумеют, не сломаются. Иди зови их.
— Но я здесь, чтоб говорить всех нас, — снова попыталась Йер.
Брат Ротгер скупо усмехнулся, а затем расхохотался.
— Видят Духи, твои жалкие потуги — прелесть, как очаровательны. Почти настолько же, насколько то, что они вынудили приползти сюда единственную, кого им не жалко. Мойт Вербойнов вообще не принято жалеть сейчас, да? — он еще раз хохотнул. — Иди веди троих. Хочу ту суку рыжую и еще парочку, кто там посимпатичнее.
Йер закусила щеку изнутри. Она нисколько не хотела отдуваться за всех них, но сильно сомневалась, что ей доведется спать спокойно, если хоть не попытается.
— Но разве это обязательно? — попробовала она вновь. — Ведь можно же…
— Я не торгуюсь, я отдал приказ. Иди.
Йер опустила взгляд, помешкала и молча поклонилась. Дальше спорить было глупо и опасно.
— Но скажите только… Почему?
— Я попросту люблю смотреть, как гордые, балованные дочки знатных папочек готовы гордостью своей давиться и менять ее на жалкую надежду, будто кто-то будет снисходителен. А ты мне этого не дашь. Я мог бы разложить тебя по полу в любой миг, и ты не пискнула бы. Если бы я этого хотел, позвал бы шлюху — те хоть что-то интересное умеют. А теперь иди.
На улице совсем стемнело. Йер втянулла сырой воздух и с тоской почувствовала облегчение с тревогой пополам — минутка передышки прежде чем искать колдуний.
— Что там было? Почему так быстро? — обступили те ее, едва она чуть отдалилась от шатра.
— Он приказал позвать Йоланду и еще двоих.
— Какого?! Ты должна была избавить нас от этого! — вскинулась Дрега.
— Я пыталась. Но он хочет видеть вас.
— Так перехочет!
Йер угрюмо зыркнула из-под бровей.
— Вам хочется проверить, извинит ли он еще один нарушенный приказ?
Йоланда зло кусала губы, бегала глазами и обдумывала новости.
— В каком он настроении? Насколько зол? — спросила она суетно.
— Не думаю, чтобы он в самом деле злился хоть когда-то. Ему это нравится — и то, как вы бунтуете, и то, что будет следовать за этим. — Это была правда. Только не ее хотели слышать чародейки. Йер добавила: — Он вряд ли будет милосерден, но гораздо менее жесток, чем если вы не явитесь.
Ей не было их жаль, и убеждала она их не из сочувствия — хотела просто выполнить приказ. Хотя страх отступал все больше, она не хотел проверять, сколь многое ей спустят.
В глубине души Йер понимала: ей на самом деле нравится, что ее просто не желают трогать. Может, было в этом что-то унизительное, но она почти гордилась тем, что в этом не была похожа на других. И, конечно, радовалась, что впервые, может быть, ей это на руку.
Йоланда тяжело вздохнула.
— К сожалению, скорее всего, ты права. — Она взглянула каждой из собравшихся в глаза. — И кто пойдет со мной?
Йер не решилась добавлять, что он просил кого посимпатичнее.
— Я не пойду! — пискляво взвизгнула одна из чародеек под тяжелым взглядом рыжей. И за ней все те, кто прежде просто прятал взгляд, наперебой взялись искать себе отмазки.
Только Дрега, верная подруге, сжала ее руку.
— Третьей пусть идет Геррада, она знает Ротгера, — добавила она.
— Нет! Я прошу вас, нет! — забилась та.
Йоланда колебалась, но в конце концов остановила на ней взгляд.
— Так в самом деле будет лучше.
Йер подумалось, что дело еще в том, что и Геррада тогда подчинилась — для Йоланды это было ненавистно. К ней самой она полезла именно поэтому, и потому же выбрала теперь Герраду — силилась так отыграться за “несправедливость” и за “грех”. Кто знает, может, тем другим, кто тоже выполнил тогда приказ, Йоланда уже что-то сделала — Йерсена бы не удивилась.
Три чародейки шли к шатру под перепуганными взглядами, в каких не спрятать было облегчения — все, кто остались, смутно радовались.
Шла и Йер. Не знала, нужно ли ей возвращаться, и ужасно не хотела это делать, но куда сильнее опасалась разозлить его.
Под полог она заступила вместе с остальными.
Рыцарь ждал их. Он расселся на добротном стуле, задрал ногу на ногу, и в уголках губ зрела жутковатая улыбка.
— Все-таки пришли.
Он поднялся. Немного подождал, прошелся мимо напряженных чародеек и поторопил их:
— Ну? Я слышал, вы хотели извиниться.
Рыжая Йоланда явственно сглотнула, но заговорила.
— Да. Мы молим о прощении и смеем уповать, что вы отыщете в душе хоть каплю милосердия и снисходительности. Ко всем нам, — она склонила голову.