Гроза вдалеке уже готова была разразиться… Черная туча становилась всё темнее, а вспышки внутри чёрных клубов сверкали всё ярче. Воздух стал невероятно напряженным. Ветер дул сухой и упругий, как хлыст.
Секунда затишья…
Вспышка!
Яркий разряд прорезал пространство и расколол купол над головой на две части. А потом еще раз, еще и еще! Они били по песку и белыми вспышками бежали по нему, выжигая всё вокруг насквозь. Черный, обугленный песок превращался в слитки стекла, в которых отражался свет разрядов и тьма грозовых туч. Слитки появлялись и тут же тонули в волнах нового оранжевого песка, наносимого ветром.
Она не могла оторвать взгляд от этого зрелища, пусть оно и резало ей глаза пуще ножа. Ветер засвистел в ушах и зашумел в сводах пещеры так сильно, что, казалось, камни начали выть вместе с ним. Неожиданно вся земля и воздух содрогнулись от грохота грома. Раскатистый гром прокатился по всему куполу, сотряс землю, своды пещер и верхушки горы.
Она с ужасом вцепилась руками в землю, зарывая пальцы глубоко в почву и песок, чтобы ее не сдуло ветром и такой силой грома… Внутри всё переворачивалось и тряслось от такой силы и мощи. Поток воздуха ударил в лицо со всей силы, и она чуть не задохнулась от неожиданности — ветер был с водой!
Шум воды, свист ветра, грохот грома — мощь поверхности сотрясало ее с такой силой, что она едва могла дышать и видеть впереди на пять метров. Но не это было для нее сейчас важно. Внутри нее бурлил такой омут чувств и эмоций, что она не могла сдвинуться с места… Воспоминания, одиночество, ужас, боль — всё это обрушилось на неё так же неожиданно и сильно, как эта гроза обрушилась на иссыхающую пустыню на тысячи километров вокруг.
Вся жизнь промелькнула перед глазами, все те долгие и ужасно мучительные мгновения перед катастрофой, объятия матери, ужас в глазах дэонцев, молитвы на их устах, голоса вокруг и шепот… А потом удар, паника и ужас вокруг, шум и грохот падающих городов, падающих крепостей и жизни…
Крики… Много криков… Нескончаемые крики…
Она зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы, смешивающиеся с упругими струями дождя с хлещущими ветром, и громко закричала. Надрывный крик, похожий на хрипение, смешался с воем ветра и грохотом грома. Она отдышалась и проглотила дождевую воду. Внутри всё раскалывалось на части, и она вновь закричала. Её крик разнесся над пустошью, ударялся о горы и скалы, тонул в тучах, сотрясал воздух с громом и бил по земле вместе с молниями.
Голос надрывался, хрипел, но она не останавливалась и продолжала кричать. Она подала голос впервые за пять лет. И пять лет безмолвия вдруг стали для неё такими глупыми, такими неправильными, что она продолжала кричать, даже когда горло свело от кашля.
Крик, смешанный с грохотом и воем ветра, носился над пустошью еще долгое время, пока она, совсем выбитая из сил, не переползла обратно в свой тоннель и не отгородилась стеной из камня и земли от ужасной, смертоносной стихии.
* * *
Заря только-только начала заниматься над горизонтом. Холод остудил своим дыханием землю, орошив всё вокруг толстым слоем инея, фиолетовыми корочками льда и кристаллическими синими каплями ночной грозы.
Она проснулась от внезапного холода. Губы ее были синими, руки и ноги окоченели настолько, что она их не чувствовала. Резко выдохнув, попыталась пошевелить пальцами, но они ей не поддавались: синие и холодные, пальцы отказывались повиноваться.
Испуг пронзил ее, и она начала двигаться так, как позволяло ей тело. Страх лишиться конечностей от холода сковывал сильнее мороза. Но постепенно пальцы начали дергаться и даже сжиматься в кулак. Ноги болели и не двигались, ей пришлось создать с помощью энергии из сандалий сапоги до колен и утеплить всю свою одежду с плащом. К сожалению, серебряная крошка могла помочь лишь раз в месяц: таков организм дэонца, способный принимать энергию лишь через определенное количество времени. С помощью этого дэонцы отсчитывали годы. Однако часто это становилось и причиной истощения дэонца, который не доживал до серебра всего несколько дней потому, что растрачивал всю свою энергию до назначенного времени.
Она тяжело задышала, выпуская бледные клубы пара из потрескавшихся синих губ. Собрав всю волю в кулак, поднялась и долго стояла, опираясь обеими руками о стену тоннеля, пока ноги вдруг не закололи. Боль пронзила каждую клеточку ног, и она застонала, из глаз брызнули слёзы. Головой она опиралась о стену и пыталась, несмотря на боль, двигать конечностями.
Она оглядела своё убежище: земляная стена, огораживающая ее от поверхности, вся была покрыта льдом и сеткой морозного инея. Она, хромая, притронулась к стене и тут же отдернула руку — настолько она была холодная. Вся земля промёрзла, превратилась в камень и прозрачные кристаллы, которые раньше были каплями и струями ночного дождя. Она осторожно коснулась льда, и кольцо на левой руке стало белоснежным.