– Что за странное видение, – сказал лорд Рэгнолл, – дитя из слоновой кости… ожерелье… Что за вздор! Но теперь, я полагаю, представление окончено. Сколько я вам должен за него?
– Ничего, о великий лорд, ничего. Это мы вам многим обязаны. Здесь мы узнали то, что хотели знать уже давно, ибо табак кенда говорит только новому духу. Прощай, великий лорд! Прощай, прекрасная леди! Прощай, Макумацан, до новой встречи, когда ты придешь убить Джану. Благословение Небесного Дитяти, посылающего дождь, защищающего от опасности, дающего здоровье и пищу! Благословение его на вас всех!
С этими словами Харут и Марут надели плащи и направились к двери. Я проводил их, так как Сэвэдж был сильно напуган змеями.
– Скажите, о люди из Африки, что все это значит? – спросил я, когда мы очутились во дворе.
– Ты сам себе ответишь на этот вопрос, когда будешь стоять перед Джаной, – сказал Харут. – А теперь не пытайся узнать больше. Ты, который в свой час узнаешь все.
– Не пытайся узнать больше, чтобы не было несчастья, – эхом повторил Марут, – ты, о Макумацан, который знает уже слишком много.
– Теперь вернись в дом, – продолжал Харут, – здесь страшный холод. Передай прекрасной леди этот свадебный дар Дитяти.
С этими словами он вручил мне сверток и исчез в темноте вместе со своим товарищем.
Я вернулся в гостиную.
– Они ушли, – сказал я лорду Рэгноллу, – и, уходя, передали свадебный подарок для мисс Холмс.
Кто-то подал ножницы, сверток был вскрыт, и в нем оказалось ожерелье из красных камней. Это было рубиновое ожерелье и, судя по работе, очень старинное. Быть может, оно украшало шею какой-нибудь знатной египтянки или статую дитяти Горуса, сына Изиды.
– Это то самое ожерелье, которое дитя из слоновой кости дало мне в видении, – спокойно сказала мисс Холмс, надевая подарок на шею.
V. НЕУДАВШЕЕСЯ ПОХИЩЕНИЕ
В эту ночь я не мог сомкнуть глаз. Может быть, от переутомления на охоте, или странных чувств, вызванных выступлением Харута и Марута.
Время шло; я лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к бою башенных часов Рэгнолла (я ночевал в замке). Разные мысли приходили мне в голову.
То мне казалось, что Харут и Марут просто пара заурядных плутов-арабов, каких я много повидал в африканских портах. То я думал о кладбище слонов и об огромной стоимости слоновой кости.
Потом я подумал о древних египтянах (меня всегда интересовала их история), поклонявшихся дитяти Горуса, мать которого, Изида, «владычица тайн», символизировалась луной на ущербе. И по странному совпадению у мисс Холмс на груди был знак, похожий на такую луну.
Вдруг меня охватил какой-то безотчетный страх – предчувствие, что с мисс Холмс непременно должно что-то случиться. Это чувство так овладело мной, что я встал, зажег свечу и поспешно оделся. У меня был всегда при себе заряженный двуствольный пистолет. Я осмотрел это оружие, вышел в коридор и встал за большими часами, глядя на освещенную луной дверь комнаты мисс Холмс. Прошло некоторое время. Я уже начал думать, в каком глупом положении рискую очутиться, если кто-нибудь случайно увидит меня. Вдруг дверь комнаты открылась, и на пороге показалась мисс Холмс, закутанная в пеньюар. Свет луны падал на ее лицо, и я понял, что она идет во сне.
На шее у нее было рубиновое ожерелье – подарок таинственной пары. Мисс Холмс как тень пересекла коридор и скрылась из виду. Я последовал за ней, стараясь как можно меньше шуметь. Мы спустились по витой лестнице и вышли в сад, где мисс Холмс, словно влекомая вперед какой-то таинственной силой, ускорила шаги и направилась к рощице, в которой я за день до этого стрелял голубей. Я следовал за ней под прикрытием кустарников. На миг я потерял ее из виду. Потом снова увидел уже под дубом: она стояла, протянув руки к медленно приближавшимся двум фигурам, закутанным в плащи. В этих фигурах легко можно было узнать Харута и Марута. В стороне виднелись очертания кареты, слышался нетерпеливый стук лошадиных копыт о мерзлую землю.
Я бросился вперед и встал между мисс Холмс и Харутом с Марутом.
Мы не обменялись ни словом, так как все трое боялись разбудить спящую девушку, зная, что ее пробуждение могло повлечь опасные последствия.
В руках моих противников блестели кривые ножи.
Я направил пистолет в сердце Харута. Перевес был на моей стороне: я мог застрелить обоих прежде, чем их ножи достанут меня.
– Ты победил на этот раз, о Бодрствующий в ночи! – тихо сказал Харут. – В следующий раз ты проиграешь. Эта прекрасная леди принадлежит нам, белому народу кенда, ибо она отмечена знаком молодой луны. Ее сердце услышало призыв Небесного Дитяти. Она вернется к нему. Теперь, пока она спит, уведи ее отсюда, о храбрый и разумный, так точно прозванный Бодрствующим в ночи!
Они ушли. Вскоре послышался стук колес удалявшейся кареты.
В первый момент у меня появилась мысль бежать за ними и подстрелить одну из их лошадей. Но тогда оставался только один заряд против двоих людей и, убив одного из них, я был бы безоружным перед другим. Кроме того, выстрелы могли разбудить мисс Холмс. Пришлось отказаться от преследования.
Я подошел к спящей, осторожно взял ее за руку и повел обратно в замок. Проводив ее до комнаты, я запер за ней дверь и, прислушавшись, убедился, что она улеглась в постель.
Теперь, уверенный, что мисс Холмс в безопасности, я сел за стол, стоявший в коридоре, и стал обдумывать, что делать дальше. Мой долг был немедленно уведомить о случившемся лорда Рэгнолла.
Но как это сделать, не всполошив весь дом и не вызвав лишних разговоров? Сначала надо разбудить м-ра Сэвэджа, – подумал я. Я не знал, где его комната, но вспомнил, что, проводив меня спать и поговорив со мной о змеях, он на всякий случай указал звонок, проведенный к нему.
Следуя вдоль провода и пройдя целый ряд лестниц и различных переходов, я наконец добрался до двери его комнаты и постучал в нее.
– Кто там? – спросил м-р Сэвэдж с дрожью в голосе.
– Я.
– Кто это «я»? «Я» может быть Харум и Скарум, или того хуже!
– Я, Аллан Кватермэн, идиот вы этакий, – прошептал я в замочную скважину.
– Анна? Что за Анна? Уходите! Поговорим завтра.
Я постучал в дверь энергичнее. Наконец Сэвэдж осторожно приоткрыл ее.
– Господи! – воскликнул он. – Что вы делаете здесь, сэр, в такое время с пистолетом в руках? Или, может быть, это голова змеи? – вскричал он, испуганно отпрянув назад.
– У меня важное и неотложное дело к его светлости, – нетерпеливо сказал я, – поскорее проводите меня к нему.
Мы направились в спальню лорда Рэгнолла.
– В чем дело, м-р Кватермэн? – спросил тот, зевая и приподнимаясь в постели. – Вам приснился кошмар?
– Да, – ответил я, и когда Сэвэдж вышел, рассказал лорду Рэгноллу обо всем.
– Господи! – воскликнул он, когда я окончил рассказ. – Если бы не ваше предчувствие и не ваша храбрость…
– Дело не в этом, – прервал я его, – вопрос в том, что нам делать теперь. Попытаться задержать этих людей, или станем молчать обо всем и будем настороже?
– Не знаю, что и сказать, – ответил лорд Рэгнолл, – если мы их поймаем, вся эта история будет как-то странно звучать на суде.
– Конечно, – согласился я, – но, по-моему, следует сейчас же осмотреть место происшествия, пока дождь или снег не уничтожил следы.
– Хорошо, – сказал лорд Рэгнолл, – мы возьмем с собой Сэвэджа. Это верный человек; он умеет молчать.
Пока лорд Рэгнолл поспешно одевался, я рассказал Сэвэджу о случившемся. Он слушал меня, затаив дыхание.
Убедившись, что мисс Холмс в своей комнате, мы спустились по витой лестнице и вышли в сад, тщательно запирая за собой все двери.
Уже рассветало. Мы без труда рассмотрели следы туфель мисс Холмс, моих ног, лошадиных копыт и колес кареты. Кроме того, мы нашли полотняный мешок, в котором оказалось арабское женское платье, предназначавшееся, очевидно, для мисс Холмс.
Когда Сэвэдж открывал мешок, к его великому ужасу оттуда выползла змея, вероятно, участница вчерашнего представления.