– А потом я выбежала на улицу, но ее уже и след простыл, – подытоживаю наконец.
В комнате воцаряется тишина. Зловещая. Давящая. Некомфортная. Если бы рядом пролетела муха, то мы бы наверняка услышали шелест ее крыльев.
– Бред какой-то! – выдыхает Стас, рывком поднимаясь с кровати. – Чокнутая баба заявилась к нам домой и несет всякую чушь! Зачем ты вообще взяла ее ребенка? А вдруг она завтра проснется и в суд на нас подаст?
– В суд? – я округляю глаза. – Это еще зачем?
– Ну мало ли. За похищение, например, – он пожимает плечами. – Мы же не знаем, что у этой ненормальной в голове. Может, она специально все подстроила, чтобы на бабки нас развести?
Признаться честно, о таком варианте развития событий я не подумала. Меня так шокировала мысль о возможной измене мужа, что я даже не попыталась оценить ситуацию критически. Точнее в самом начале попыталась, но после того, как рыжеволосая впихнула мне в руки младенца, моя мысль пошла совсем в ином направлении…
– Она знала о моем бесплодии, – помолчав, произношу я.
– Откуда? – Стас хмурится.
– Сказала, что от тебя.
– Охренеть! Это полный трындец! – он запускает руку в русые волосы и сжимает их у корней. – Надеюсь, ты не веришь в эти бредни?
Он пытает меня пристальным долгим взглядом, а я никак не нахожусь с ответом. Верю ли я? Не знаю. Говоря по правде, я сейчас в таком ступоре, что с трудом отличаю правду от вымысла. Тотальная дезориентация.
– Наташ, ты чего? – Стас вновь опускается на постель и, поймав мою свободную ладонь, легонько сжимает пальцы. – Мы с тобой столько лет вместе. Неужели тебе проще поверить какой-то незнакомой аферистке, чем мне?
Его серо-голубые глаза искрятся честностью, а в голосе звучат те самые гипнотические нотки, против которых я никогда не могла устоять. Стас – моя первая и единственная любовь. Мужчина, о котором я грезила с восемнадцати лет. Человек, ради которого я, наверное, могла бы убить.
Я люблю мужа слишком сильно, и, возможно, именно поэтому мысль о его предательстве кажется смертельной. Если он и впрямь изменял мне с той рыжей, я умру. Рассыплюсь на плоть и кости. Истончусь. Исчезну.
– Я ни в чем тебя не обвиняю, – наконец отзываюсь я. – Но ты пойми, вся эта ситуация крайне неоднозначна… Зачем совершенно незнакомому человеку подкидывать нам своего ребенка? В этом нет логики. К тому же, у этой женщины было пугающе много данных. Она знала наш адрес, фамилию, имена…
– Ну в двадцать первом веке раздобыть подобную информацию не так уж и сложно, – качает головой Стас.
– Да, я знаю. Просто что-то в этой истории нечисто… – настаиваю на своем. – Мне не верится, что это просто афера с целью наживы…
– Ладно, – тяжело вздохнув, муж проводит ладонью по лицу. – Я предлагаю позвонить в полицию. Прямо сейчас. Все же держать у себя чужого ребенка, как минимум, незаконно.
Он достает из кармана телефон, но я его останавливаю:
– Нет, подожди!
Чересчур громко воскликнув, я с опаской кошусь на Аню. Не хотелось бы ее будить. Но девочка, к счастью, спит крепко.
– Подожди, – уже гораздо тише повторяю я. – Не звони в полицию. А то они сейчас же ее заберут.
– Ну и пусть, – Стас полон решимости. – Именно этого я и хочу! Это же не наш ребенок, Наташ. Мы обязаны сообщить о случившемся в органы!
– Не торопись. Перед этим нужно кое-что сделать.
– И что же? – он смотрит на меня в замешательстве.
– ДНК-тест на отцовство.
Глава 4
Впервые я увидела Стаса в институте. Он был популярным старшекурсником, а я только-только поступила. Естественно, ни о каком романе речи не шло: первые несколько лет он просто меня не замечал. Бурно проживал молодость, менял девчонок как перчатки и купался в лучах университетской славы.
А потом мы как-то пересеклись на студенческой вечеринке, и понеслось. Разговоры до пяти утра, прогулки под луной, пылкие признания и парные татуировки на запястьях – мы со Стасом действительно влюбились друг в друга. Бешено. Страстно. Оголтело.
Я была счастлива с ним и знала, что лучшего мужчины мне не найти. Он был идеалом во всем: внешность, поведение, харизма. Стас умел произвести впечатление на любого. Даже на моего грозного отца-подполковника. Помнится, пришел к нам домой, крепко пожал папе руку и с порога заявил, что у него по отношению ко мне самые серьезные намерения.
Мои родители обожали Стаса за серьезность и перспективность, друзья – за потрясающее чувство юмора, ну а я – за то, что он – это он. Надежный, сильный, смелый. Целующийся так, что колени от восторга подгибаются.