Брат ничего о нашей семье не рассказывает, говорит, что я не готова. Потому я его и не спрашиваю больше, с этим упертым осликом мы все равно навечно связаны не только кровью, но и обетом брака, а еще Айвер теперь будет меня учить «магическим штучкам», как он любит шутить.
Да, я безумно счастлива, прямо распирает меня от счастья (и беременности, конечно), несмотря на то, что над страной нависла угроза. До того невероятно счастлива, что, кажется, сахар хрустит на зубах. Это и настораживает.
И, когда мы приплываем в Мэмфрис, начинается что-то немыслимое: скопления людей, магические всплески, звон клинков, бои на площади, крики и безумие. Нам приходится спрятаться за каменными стенами Академии, чтобы избежать прямой опасности. Сейчас каникулы, студенты разъехались по домам, в коридорах только испуганные призраки (если он там есть, конечно. Почему-то я всегда воображала, что в таких местах должны обитать невидимые существа) и пыль.
Когда один из стражей Академии в двух словах объясняет, что случилось, я понимаю, что не зря чувствовала покалывания под ребрами: началась настоящая война с нечистью. Черта порвалась в нескольких местах, в страну хлынула многотысячная гадость — исчадие мрака.
Вот почему советник не смог попасть на свадьбу: крайние города пали, в Мэмфрисе началась паника и вандализм. Горели села, гибли невинные, а порождения тьмы почти добрались до источника иллюзий, но здесь им дали хорошее сопротивление, чего не скажешь о мирных маленьких городах.
Эмилиан, сжав кулаки, приказал готовить многотысячную армию, а мне захотелось схватить его за руку, утащить в тихое место — да хоть на Землю! — и никогда не вспоминать, что есть монстры, нечисть и всякие ядовитые скелеты и голодные леса.
— Эмилиан, червоточина разрослась, — говорит Айвер. — Из-за этого Мэмфрис трещит по швам. Что делать будем? — он сворачивает магическую голограмму карты мира и убирает руки за спину, будто боится, что я замечу дрожь его пальцев. Брат улыбается мне, а потом говорит: — Сестренку в замок, а мы на разведку слетаем? Оценим обстановку?
— Нет! — отрезает Эмилиан. Впервые вижу его таким хмурым, но жутко собранным. — Все возвращаемся. Надеюсь, у тебя есть идеи, как сделать это быстро, хранитель.
— А как же, — улыбается Айвер. — Но только тссс… это секрет. Идем. Думаешь, что я добивался этой должности в Академии зря? — он щелкает по стене в кабинете с высокими полками, что плотно забиты книгами, передвигает корешки, проговаривает быстро заклинание и прикрывает локтем нос. — Не дышите десять секунд — защита от взломщиков стоит. Потом будет тошнить пару дней.
Я резко вдыхаю и замираю с надутыми щеками, отчего брат начинает ржать, как конь, а мне его двинуть носком туфли охота.
— Я пошутил, — выдает с хрустящим смехом паршивец и исчезает в темноте лаза. Оттуда орет: — Мне вам пригласительный выдать?
Мы с Эмилианом осторожно проходим внутрь, спускаемся кривыми и высокими ступенями и попадаем в круглый темно-серый зал, где пахнет сыростью и мышами.
— Да, я здесь не убирался, извините, — корчит Айвер невинную рожу. Ну, неисправимый гад! Хочу ему пару ласковых выдать, но он срывает в углу темную ткань, и высокое зеркало-не-зеркало заставляет меня приоткрыть рот от удивления.
— То самое? — настораживается Эмилиан.
— Именно, родненькое. Телепортирует на любое расстояние без шума и пыли, но нужно знать, как пользоваться, а то может отправить ноги в Элионс, голову в Дакрию, а все остальное закинуть в Мертвое море на корм медузке-переростку Гразу.
— Звучит страшно, — подхожу ближе и тянусь пальчиками.
— Дарайна, осторожней, — беспокоится король. Последние дни он очень чуткий и тревожный. Мы все на грани.
— Да, сестренка, не сунь палец туда, куда…
— Вот не надо! — гаркает Эмилиан. — Открывай лучше портал, и полетели домой. Страна разваливается, а ты шуточками сыплешь.
— А что плакать? Еще чего! Я тут вольная птица, что хочу, то и говорю.
— Вольная птица сейчас договорится, — грозно поглядывает на брата король, но внезапно широко и коварно улыбается. О чем это они?
— Все, молчу, — Айвер поднимает большие ладони, будто сдается. Быстро и ловко закручивает спираль в воздухе: синяя магия рассыпается крошкой, зеркало вздрагивает, поверхность натягивается, а потом начинает колебаться, будто там вода, а не стекло. — Готово. Прошу, — и брат исчезает в серебристой пелене.