Пруденс удивленно подняла брови.
— Вот на что способны деньги, дорогая! — усмехнулся Себастьян. — К несчастью, даже золотых гор не хватит, чтобы спасти короля.
— Вы совершили благородный поступок, милорд. Я рада за мадемуазель и за человека, которого она любит.
— А как насчет человека, который любит тебя? — Себастьян коснулся губами ее волос. — Скажи, что я не ошибся, дорогая. Я давно полюбил тебя, но не смел признаться в этом даже себе. А в то утро, когда ты ответила на мой поцелуй, сомнения развеялись…
— Вы ошиблись, — прошептала Пруденс, сделав над собой усилие. В ответ Себастьян сжал девушку в объятиях и прильнул к ее губам. Этот поцелуй продолжался бесконечно. Пруденс казалось, что она тает. Наконец Себастьян отстранил ее от себя и заглянул ей в глаза.
— Обманщица, — ласково упрекнул он. Пруденс отвернулась. — В чем дело? Ты до сих пор не веришь мне?
Она покачала головой.
— Тогда в чем же дело? Обещаю, мы будем счастливы.
— Это невозможно! — наконец выпалила Пруденс.
— Но почему? Я люблю тебя и знаю, что моя любовь взаимна…
— Милорд, как вы могли забыть? — В голосе Пруденс сквозила боль. — Я незаконнорожденная! На таких не женятся!
— Дорогая, это ничего не значит. Ничто не преградит нам путь к счастью…
— Не надо! — прервала Пруденс. — Подумайте хорошенько, что скажут ваши родные, друзья?
— Родные? Которые так пекутся обо мне? Я уже попросил их впредь не вмешиваться в мои дела.
— Напрасно вы на них сердитесь. Ваш брат дал мне денег… Правда, он и не предполагал, что я убегу. А Софи… она понимает меня. Только убедившись, что я не передумаю, она согласилась помочь мне.
— И ты чуть не погибла. Если бы Сэм не вспомнил, о чем болтал в последние дни Дэн, ты до сих пор сидела бы в корабельном трюме!
Вскочив, Пруденс отошла в угол комнаты.
— Я думала, так будет лучше для всех, — объяснила она. — Если вы вернете мои деньги, утром мы купим билеты и уплывем.
— Дай мне хотя бы еще один день! — взмолился Себастьян. — Если и к вечеру ты не передумаешь, я сам куплю тебе билет, честное слово.
Пруденс не успела возразить — вернулся Дэн. Она с трудом заставила себя позавтракать.
— Сэм сказал, что мы выезжаем в десять, — сообщил Дэн. — Мы возвращаемся в Холвуд, сэр?
— Пока — нет. Надеюсь, ты согласен прокатиться на козлах?
— Конечно, милорд. — Обрадованный мальчуган не замечал напряжения, царящего в комнате.
Только когда экипаж выехал из Дувра, Пруденс решилась задать вопрос:
— Куда мы едем? Вы же обещали купить нам билеты!
— Если к вечеру ты не передумаешь, — напомнил Себастьян свое условие и погрузился в молчание.
Никакими словами невозможно заставить ее передумать. Придется лишь отложить задуманное на один день. Она была еще слишком слаба, чтобы отказаться от возможности побыть рядом с Себастьяном. Глядя в окно на проплывающие мимо осенние пейзажи, Пруденс думала о том, что эта осень стала концом всего радостного, что было в ее жизни. Отныне ей будет трудно и одиноко. Глаза жгли непролитые слезы, в горле стоял ком. Пруденс с горечью думала о любви Себастьяна — такой глубокой, что ради нее он готов порвать с близкими. Но разве вправе она принимать от него такие жертвы? А их дети? Пруденс не могла допустить, чтобы они стали изгоями общества.
Внезапно места, мимо которых они проезжали, показались ей знакомыми.
— Это дорога в Лонгридж? — спросила она. Себастьян кивнул. — Зачем вы везете меня туда? Это бессмысленно! Если лорд Манвелл не стал говорить с вами, то меня он и в дом не пустит.
Но Пруденс ошиблась: ворота уже были открыты, собаки привязаны, а привратника нигде не было видно. Сэм остановил экипаж у крыльца особняка. Себастьян велел Дэну остаться с Сэмом и помог Пруденс выйти.
С замирающим сердцем она шагнула в пустой холл. В доме было тихо, как в склепе. Никто из слуг не вышел навстречу гостям. Внезапно послышался скрип двери.
— Лорд Уэнтуорт? — спросил негромкий певучий голос.
Себастьян оглянулся и поклонился.
— Рад видеть вас, леди Вудфорт. Позвольте представить вам мисс Консетт.
Пруденс присела, а Себастьян одним быстрым движением сорвал с ее головы капюшон. Леди Вудфорт вскрикнула:
— Фрэнсис?..
— Меня зовут Пруденс, — удивленно отозвалась девушка и шагнула вперед, чтобы поддержать пошатнувшуюся даму. — Присядьте, мэм! Может, позвать горничную? — Пруденс перепугалась: лицо женщины стало мертвенно-бледным.
— Нет, подождите минутку! — еле слышно прошептала леди Вудфорт.
Себастьян взял ее под руку и провел в гостиную, объясняя:
— Простите, что не успел подготовить вас, мэм. Вчера я не застал вас здесь…
— Верно, я уезжала в Дувр. — Леди Вудфорт не сводила с девушки глаз. — Дай посмотреть на тебя…
Она опустилась на диван у окна и усадила рядом Пруденс.
— Ты так похожа на нее… ошибки тут быть не может. Дорогая, ты — точная копия своей матери, ты вернулась после стольких лет… — По ее щекам заструились слезы.
— Леди Вудфорт, вы уверены? Если нет, не стоит обнадеживать Пруденс, — предостерегающе произнес Себастьян.
— Сейчас вы убедитесь сами. Я не расстаюсь с ее миниатюрным портретом, — дама вынула из ридикюля изящную вещицу. С портрета на Пруденс смотрело ее собственное лицо.
— Это моя мать? — спросила она. — Где же она, мэм? Я хочу видеть ее… — (Леди Вудфорт не ответила.) — Неужели она мертва? — На лице Пруденс отразилось такое горе, что леди Вудфорт ласково взяла ее за руку.
— Она умерла сразу после твоего рождения, дорогая.
— Почему же меня отдали в приют? Где мой отец?
— Его убили за несколько месяцев до твоего рождения. Пруденс, подробности слишком тягостны…
— Я хочу знать их. Я всю жизнь ждала этой минуты!
— Мадам, Пруденс много выстрадала. Вы не вправе отпустить ее без объяснений, — настойчиво произнес Себастьян.
— Отпустить ее? Нет, никогда! Вы представить себе не можете, как она дорога мне! Но история ее родителей слишком ужасна, и, кроме того, в ней замешано еще одно лицо…
— Ваша светлость, я готова выслушать все. — Внезапно Пруденс ощутила прилив сочувствия к этой женщине. — Поймите, я всю жизнь мечтала узнать, кто мои родители. — Она взяла леди Вудфорт за холодную руку.
— Что ж, если ты настаиваешь… я не стану упорствовать. Присядьте, сэр. Рассказ займет немало времени.
По приказу леди Вудфорт в гостиную принесли графин с бренди. После нескольких глотков щеки леди порозовели.
— Когда ты родилась, Пруденс, твоей матери было всего девятнадцать лет. Двумя годами ранее она познакомилась с человеком, которого полюбила, но наш отец и слышать не желал об этом браке. Он пообещал Фрэнсис в жены нашему соседу, своему ровеснику. А твой отец был молод и небогат, хотя происходил из старинного рода. — Леди Вудфорт внимательно оглядела Пруденс. — Должно быть, характером ты пошла в свою мать. Она была решительной и упрямой девушкой. Когда Джон Херрис предложил ей сбежать из дома, она согласилась. В то время мне было всего пятнадцать, я считала такой брак романтичным. Если бы я только знала… — Она вдруг замолчала, глотнула бренди и продолжала: — Отец погнался за ними и нашел три дня спустя. Конечно, к тому времени они успели обвенчаться, но это ничего не изменило…
— Обвенчаться? — повторила Пруденс и вздрогнула. — Но я думала, что я уб… дитя любви!
— Ты и вправду была плодом любви, дорогая. Я никогда не видела двух людей, более преданных друг другу, чем твои родители. Но им было отпущено всего три дня… — Ее глаза наполнились слезами.
— Но ведь лорд Манвелл опоздал! Он не имел права разлучать супругов. Отец должен был объяснить ему…
Леди Вудфорт закрыла лицо ладонями, содрогаясь от рыданий.
— Джон не успел… Мой отец нанес смертельный удар. В тот же день Джон умер.
Пруденс беспомощно оглянулась на Себастьяна, и тот подал ей руку.