— Собираемся после захода солнца здесь же, — командует Най, тогда как Ком, несмотря на то, что именно он президент клуба, предпочитает отмалчиваться, что-то задумчиво записывая в закреплённый на пластиковом планшете лист и, кажется, даже не слыша происходящего вокруг. — Всем всё ясно?
Нестройный хор короткого согласия прокатывается по команде. Най вздыхает, а Ком уточняет, наконец-то подавая голос:
— Что нужно сказать Кхун Ноку?
— Спасибо.
В этот раз выходит почти синхронно и даже вай делают все до единого.
Местом для барбекю выбирается площадка недалеко от домиков. Вокруг столов мягко сияют гирлянды и небольшие фонари. Своим светом они будто разделяют окружающий мир на две части. По одну сторону барьера властвует свет, а по другую — тьма. И с тёмной стороны доносится тихий, но такой заманчивый шум волн, что, как и днём, облизывают кромку берега.
Здесь же, по эту сторону границы, источником шума служат голоса и смех. Пахнет жареным мясом и колбасками, что нет-нет да подкидывают на решётку гриля. А ещё пахнет пивом. Кто-то, похоже, всё-таки протащил сюда несколько бутылок. Или, может, владелец территории сам дал добро и расщедрился.
Бросив короткий взгляд в сторону что-то осуждающего со старшими Нока, Тонг отворачивается, возвращаясь к куску мяса на своей тарелке. Почти тут же рядом, словно из воздуха, материализуется Синг, а около тарелки оказывается наполовину заполненный пенящейся янтарной жидкостью пластиковый стаканчик.
— Пей и хватит киснуть.
Синг падает на соседний пластиковый стул и тут же подносит аналогичный стаканчик к губам.
— Серьёзно, народ веселится, а ты тут…
— И что я тут? Я тоже веселюсь. Просто перерыв сделал.
Тонг усмехается, прежде чем отправить кусочек мяса в рот. Продолжает разговор он лишь после того, как прожуёт, и первым делом просит:
— Убери. Ты же знаешь, я не люблю вкус пива.
— Пиво не за вкус пьют.
— Меняю этот стаканчик на твой кусок мяса. Идёт?
Тонг насмешливо щурится, наблюдая за тем, как меняется выражение лица друга.
— Мясо — это святое. Не буду меняться.
— Значит, просто забери и унеси откуда взял, — пожав плечами, Тонг показательно отпивает из другого стакана, того, в котором с самого начала была простая вода.
— Кхун Нок, можно задать вам вопрос?
Тонг не отвлекается от мяса, но весь обращается в слух.
— Да? Что за вопрос?
— Простите, но мне интересно, — продолжает тот же голос и поправляется, внезапно приплетая всю команду: — Нам всем интересно. Почему вы поддерживаете наш клуб? Нет, мы очень благодарны вам за поддержку и за этот тренировочный лагерь…
— Ну всё, набрался храбрости, — тихо смеётся Синг. — И самое главное, что никто из Пи его не останавливает…
— Пи Най ещё в автобусе предложил самим спросить, так чего теперь останавливать? — напоминает Тонг так же тихо, а сам смотрит на разворачивающееся представление. Где-то внутри и он желает услышать ответ на этот вопрос. Почему закончивший университет несколько лет назад Нок поддерживает их. Почему не свой факультет, в котором столько лет учился, а именно клуб?
— Но всё же, почему? — продолжает оратор. — Вы уже давно выпустились, но всё ещё контактируете с клубом. Хотя обычно выпускники помогают своим факультетам, а не…
— Клубам?
Вокруг становится тихо, все будто прислушиваются в ожидании следующих слов Нока, что возможно будут ответом. И Тонг в их числе. Он тоже замирает в ожидании ответа, и только шум отдалённых волн, да внезапно налетевший ветерок, что играет сейчас с волосами, нарушают возникшую тишину.
— На самом деле каждый помогает кому и как хочет, — в конце концов, отзывается Нок. Руки его ложатся на поверхность стола, будто показывая, насколько он открыт для разговора.
— Пи, — начитает Най и не останавливается даже тогда, когда Ком его одёргивает. — Вы не обязаны рассказывать, если не хотите.
— В прошлом году никто не решился спросить, так что у меня была передышка.
Он кривой, совершенно невесёлой усмешки Нока внутри у Тонга что-то царапает. Да так, что ему хочется согласиться с Наем. Если Нок не хочет, то он не должен себя заставлять.
— Когда-то давно, когда я был ещё ребёнком, у меня был лучший друг. У всех бывают друзья и всем свойственно мечтать. Вот и нам тоже было свойственно, — взгляд Нока меняется.
Тонгу кажется, что тот больше не видит никого из здесь присутствующих, окунаясь с головой в воспоминания.