– Не думаю, что стоит делать из комнаты Таормина проходной двор. Он еще не в том состоянии, чтобы принимать посетителей.
Ага, решила указать мне на место. Думала, что самолично сможет вокруг Дэя ошиваться.
– Все претензии к стору Инфайзеру. Это он нас в спайку поставил. Спайка, сама понимаешь, дело такое: одна учеба на двоих, одни испытания на двоих, даже воздух – и тот порой приходится делить.
Я была бы не я, если мне показалось, как дрогнули в попытке улыбнуться губы Дэя после этих слов. Кажется, кто–то усиленно пытался изобразить передо мной то, чего на самом деле не было. Только вот зачем? Неужели практика не показала, насколько мы подходим друг другу?
Витания разъярилась – это было заметно по сжатым кулакам и заходившим челюстям. Как же в тот момент мне хотелось раззадорить ее на путешествие во времени! Пусть бы посмотрела, что вытворял со мной ее ненаглядный Дэй.
Накалившуюся обстановку, как ни странно, разрядил сам невольный виновник девичьего противостояния.
– Все нормально, Вита, – он освободил полы белоснежной рубашки, которую демоница до этого медленно застегивала. – Мы с Иви действительно напарники. Досталось обоим. Мы немного посидим и разойдемся.
– Не задерживайтесь, – с видом главного целителя всех Семи Королевств заявила демоница Времени. – Мину нужно больше отдыхать.
Я мысленно пообещала, что приложу его головой об стенку так, что отдыхать он будет еще долго. Что ж, зато в этой ситуации наметилось хоть одно хорошее обстоятельство: стоило мне приревновать Дэя, как тьма проснулась сама собой. Это значило, что вскоре восстановится и магический потенциал. А значит, мне не придется подавлять в себе желание убить кого–нибудь из этой сладкой парочки. Чердак просто не позволит этого сделать. Да и гордость тоже.
После ухода Витании повисло тяжелое молчание. Комната была на двоих, но занимал ее один Дэй, и я избрала местом дислокации свободную кровать.
– Как ты? – совершенно серьезно спросила я у Дэя.
– Нормально. Ребра скоро заживут, – криво усмехнулся неудавшийся ловелас.
Я не удержалась от злорадной ухмылки: меня–то крохи магии Жизни излечили еще в бессознательном состоянии. Зачем переживала? Зачем первой мыслью было беспокойство об этом толстокожем огневике? Ох, как я разъярилась. Того и гляди, что–нибудь забуду проконтролировать.
Пока я дышала, словно насупившийся маленький зверек, молчание затягивалось. Его решил нарушить сам Дэй:
– Я хотел поблагодарить тебя.
– За что?
– За то, что перенесла в академию, хоть я и просил не делать этого.
– Не стоит, – я пожала плечами. – Оказывается, стресс высвобождает много силы. Спасибо, что спас от действия Крыльев Феникса. Думаю, мы квиты.
– Ты перестала бояться огня? – надо же, выдержать его прямой взгляд оказалось совсем просто. Как же я была зла.
– Можно и так сказать. Я даже смогла оценить зрелищность этого заклинания, – подумав, ответила я.
– Хорошо, – огневик опустил глаза.
– Давай, говори, – велела я, заводясь еще больше. Пусть лучше морозит всякую чушь, чем будет думать о Витании. Убью обоих. Чтоб не мучились сами и не докучали мне.
– О чем ты? – вскинулся Дэй.
– О том, что вертится на твоем языке, но никак не может оформиться в слова.
– На дикие земли меня послал Онирен. Он попросил присмотреть за тобой, поскольку у меня было больше опыта в путешествиях по территориям демонов.
– Это твое иносказательное «извини, Эвани, но на этом все»? – жестко спросила я.
– Я не могу допустить, чтобы ты пострадала.
– Ясно.
Кинжал материализовался в руке по первому велению мысли, но Дэй даже не думал отстраняться, когда я поднесла чистую тьму, воплощенную в остром лезвии, к его груди, лишь с любопытством разглядывал процесс разрезания тряпичной перевязки. Надо же, настолько знает меня, что не верит, будто могу покалечить?
– Зачем ты это делаешь? – наконец поинтересовался он.
– Если поставить тугую повязку, у Витании не будет стимула приходить к тебе. Сам же чувствуешь – бинты сидят неплотно, – в доказательство я просунула ладонь под оставшийся слой чужой помощи, еще держащийся на огневике. Положила руку в районе его сердца, чувствуя, как оно начинает ускорять свой ритм, и усмехнулась.
Он послушно приподнял руки, когда я воспроизвела с помощью тьмы отрез ткани, что был на нем до этого. Затягивала на славу, не забыв напоследок сделать гадость лично от себя – завязать сзади очаровательный бантик, перегнувшись через сидящего Дэя. Тьма послушна мне, а я велела ей не создавать неприятностей, если он вдруг решит лечь на спину. Зато Витания точно взбесится, если увидит результат моего творчества.
– Под мантией будет незаметно, а вот девушки точно приревнуют, если увидят с белой рубашкой. Остерегайся этого, пока я не сниму повязку, – предупредила я, отстраняясь от огневика. Близость путала мысли, но ярость, подстегивающая мои действия, оказалась сильнее. А значит, в этом испытании я должна была выйти победительницей.
– Маленькая злючка, – усмехнулся Дэй в самое ухо, и я не выдержала – вздрогнула. Когда же наши глаза оказались на одном уровне, его рука погрузилась в мои волосы, придерживая голову и не давая двигаться дальше.
– Что? – выдохнули мы одновременно.
– Пахнешь…вкусно.
– Ты тоже.
Когда мысли обрели некоторую четкость, я обнаружила себя сидящей верхом на Дэе и исступленно с ним обнимающейся. Губы горели от поцелуев, шумное дыхание рождало в душе волну трепета. Лазаретная рубашка была задрана аж до самой груди, и под ней вовсю хозяйничали руки Дэя. Я опять плавилась оттого, что ощущала его кожу на себе. Видимо, демоническое наследие оказалось намного сильнее человеческого: когда рука огневика нырнула к низу живота под белье, я не испугалась, а наоборот – с готовностью приподнялась и позволила его пальцам оказаться внутри меня, выгибаясь от пронзившего тело наслаждения и сдавленно застонав.
– Иви… – сорвалось с его губ прежде, чем я почувствовала поцелуи на груди – жесткие, властные, наверняка оставляющие после себя след. Только вот мне было все равно – я хотела быть рядом с Дэем, несмотря ни на что, и надеялась, что хотя бы сейчас эмоции возьмут над ним верх. Как и всегда, надежде моей не суждено было прожить долго.
– Эвани, – оторвавшись от моей груди, прохрипел Дэй. – Надо остановиться, иначе…
Рвущееся наружу разочарование я скрыла за коротко брошенной фразой:
– Дай мне минуту.
Опустила голову, упершись лбом в плечо Дэя, и закусила губу, чтобы не издать ни звука, когда он покидал мое тело. Несколько глубоких вдохов – и я смогла поднять на него глаза, чтобы увидеть там бесконечную страсть, которая никак не желала утихомириваться. К чему были эти ограничения? Чего боялся сам Дэй, не позволяя нам обоим быть счастливыми?
На пол я встала твердыми ногами. Оправляя рубашку, заметила голодный взгляд у недавно перевязанного больного.
– Не знаю, какая муха тебя укусила, но нежелание говорить со мной, если честно, сильно удивляет. Мне кажется, мы не так мало вместе пережили, чтобы еще оставлять между нами тайны. Впрочем, это твое решение, и я не могу не уважать его.
– Иви… – тихо позвал меня огневик.
– А вообще ты трус, Дэй.
Тьма рассеялась, стоило мне подойти к выходу из комнаты. Надо же, сама собой проход экранировала, чтобы снаружи никто не был в курсе творящегося внутри безобразия. Я была зла на Дэя. Зато убедилась, что симпатией к Витании там и не пахнет. Было что–то, что не давало до конца быть со мной откровенным. Только вот что?
Он знал истинное имя принца Смерти. Моё. Факт нашего родства с Эвангелионом Эндорийским ему тоже был известен. И Они доверял ему настолько, что попросил присмотреть за мной. Кто же, Смерть его побери, был этот Дэй? По всему выходило, что он не простой мальчик, приходивший в огненный дворец. Такая осведомленность наталкивала на мысль о близости его семьи ко двору. Кем же были его родители? Какое место он мог занимать в истории Семи Королевств? Вопросы роились в голове, и ни на один я не могла ответить. Поэтому, лишь выйдя из комнаты, где держали Дэя, я сжала руку в кулак. В следующее мгновение в корпусе целителей меня уже не было.