— Я не верил своим глазам, — признался Бентон, понимая, что действительно не вправе учить Айвери тому, в чем сам абсолютный профан. — Было больно… — Он отвел взгляд. — Я не знаю, верно ли поступаю. Ты совсем еще юная, а я — взрослый мужчина. У нас разные социальные положения и ценности. — Бентон сглотнул подкативший к горлу комок.
— Фу, рассуждаешь, как бедняк средневековья! — фыркнула девушка и нырнула в его объятия, которые он с готовностью сомкнул, чувствуя некое облегчение от ее поступка и нежелание отпускать. — Мы — свободные люди, и сами решаем, с кем, где и когда нам быть, невзирая на статусы и прочую чепуху. Помнится, там, на крыше, ты восхищался моими ценностями. — Она подняла голову к его лицу и усмехнулась. Бентон добродушно улыбнулся в ответ, прикрыл веки и прижал ее к себе еще сильнее.
— Останься сегодня со мной, — попросил он. — Мне это необходимо…
— Хорошо. Рэй как раз передал пару дисков с подборками фильмов. Сказал, что тебе нужно пересмотреть их все. — Айвери продемонстрировала две тонкие квадратные пластиковые коробочки, которые до этого держала в перебинтованной руке.
— Кто такой Дэмиен Торн? — спросил Бен. — Рэй почему-то пытался убедить, что ты — не он.
— О-о-о-о! — Загадочно блеснула глазами Айвери. — Это потрясающий персонаж! — Она довольно заулыбалась, сунула диск с нужным фильмом в дисковод DVD-плеера, взяла с тумбочки пульт и включила уже висящий на стене телевизор.
***
В зале прибытия аэропорта Фрейзер сосредоточенно всматривался в лица только что прилетевших людей и вспоминал героев вчерашних кинокартин, теперь уже сравнивая маленького Дэмиена Торна с Айвери, которая ерзала в кресле, с непосредственным видом разглядывая помещение. В итоге ей надоело, и она отправилась изучать стоящий посреди широченного коридора скелет диплодока.
— Ты ведешь себя чересчур раскованно, — Бентон присоединился к ней, крутя в руках свою широкополую шляпу.
— А что не так? — с искренним удивлением спросила девушка. — Это тебе волноваться надо, чем ты, собственно, и занимаешься. А еще больше — полиции двадцать седьмого участка, что вся катавасия, затеянная агрессивным Ромео и его слабоумной сообщницей, дошла до слуха моего папеньки.
— Добрый день, молодые люди, — раздалось из-за спин. Айвери и Бентон обернулись.
По прибытию в аэропорт О’Хара, сенатора Джона Тэйлора ждало печальное зрелище: констебль Бентон Фрейзер с разукрашенным лицом и непутевая дочурка с перебитой переносицей, от которой расплывались желтеющие синяки, похожие на крылья мотылька. Парочка стояла плечом к плечу. Бен — с серьезным выражением, а Айвери — с привычной придурковатой улыбкой.
— Куда мой отпрыск вас втянул? — поинтересовался мужчина. — И как ей удалось провернуть это с вами?
— Сэр! — начал было оправдываться констебль, но сенатор перебил его.
— Здание аэропорта — не место для переговоров, — подумав, дипломатично заявил он. — Поэтому, когда мы прибудем в отель, потрудитесь изложить мне всю историю правдоподобно и в деталях.
— Да, сэр. — Кивнул Бен. Айвери совершила книксен попеременно обеими ногами.
— Не кривляйся, — буркнул Тэйлор дочери.
— Покорнейше прошу простить. — Айвери хмыкнула, после чего сенатор цапнул ее за плечо и несильно пихнул вперед.
***
Президентский люкс встретил гостей шикарным убранством. Он разделялся на совмещенную с кухней гостиную, посреди которой стоял рояль, и спальню, скрывавшуюся за дверью.
Тэйлор поставил свой дипломат на оббитый красным бархатом викторианский диван, прошел к глобус-бару, взял из него бутылку виски и стакан, налил себе порцию. Айвери, уже извлекающая звуки из клавиш рояля, ехидно улыбнулась Бену, который в нерешительности топтался у входа, когда ее отец сделал глоток горячительного.
— Итак... — Сенатор расстегнул серый пиджак и уселся на тот же диван, предложив констеблю расположиться в кресле напротив. Айвери через минуту присела на подлокотник рядом с Бентоном. — Сначала я выслушаю рассказ неугомонной мисс Тэйлор, а потом правду, — заявил мужчина, откидываясь на спинку.
— А чего бы не сразу правду? — поинтересовалась Айвери.
— Я хочу знать, до какой степени ты распоясалась, и что я могу сделать, чтобы остановить твои бесчинства.
— Не бесчинства, а способ самовыражения, — поправила девушка.
— В таком случае, выражай себя с менее тотальными последствиями.
— Видите ли, папенька, кроме меня самой заступиться за меня некому, а каждое действие приводит к противодействию. Плохой дяденька хотел меня обидеть, за что и поплатился.