— Ты каждый день наблюдаешь за людьми, Бен. За Рэем, доблестно исполняющим свой долг, за своим начальством, за прохожими на улице. Просто потому, что у тебя есть глаза, и ты не можешь не видеть. Разница в том, что ты не пытаешься вникнуть в суть каждого из этих людей или придумать эту самую суть. Я не делаю ничего предосудительного, не вмешиваюсь. Но, глядя на оборотную сторону бытия, прихожу к выводам, какой могу стать сама. Каким принципам буду следовать и какой не стану ни при каких условиях. Чего бы мне это не стоило. Разве меня можно за это упрекать? Согласно религии, мы все находимся под неусыпным надзором Бога. Неужели таким образом он делается преступником?
— Ложись спать. — Фрейзер не стал противоречить. Он устало опустил голову на сцепленные в замок руки, упертые локтями в столешницу, и прикрыл глаза.
— Выключи полицейского, Бентон. Ты же понял, что это увлекательное занятие. Ego cogito, ergo sum*! — Айвери все с той же улыбкой покинула свое место и, снимая по пути одежду, отправилась в постель.
Учитывая все напряжение последних суток, констебль уснул, как только его голова коснулась подушки. Но вскоре раскрыл веки, услышав тихую мелодию и томный голос, повествующий в песне о занятости и завышенном самомнении. Вся комната была завешана прозрачными шторами, среди которых бродила тень. Из окна лился призрачный лунный свет, заполнявший пространство. Бентон сел и огляделся. Он очутился в просторной, увенчанной легким балдахином постели, стоящей на месте спального мешка. Обстановка вызывала в нем чувство покоя и нежелание производить еще какие-либо движения. Тень приближалась, раздвигая штору за шторой, и вскоре из-за полога балдахина выглянула сияющая таким же мистическим светом Айвери. Она загадочно улыбнулась, глядя исподлобья и приложила палец к губам, взывая к тишине. Музыка смолкла.
Бен открыл глаза, снова лежа на спальнике. Приподнялся и посмотрел в сторону кровати. Айвери сидела спиной к нему в позе лотоса. Уши ее закрывали большие наушники, а рядом светился телефон. Из окна лился призрачный лунный свет… * Я мыслю, следовательно, существую. (лат.)
Глава 4. Ужин
— Ты куда собралась? — Бентон заскочил домой, чтобы проконтролировать Айвери, и застал ее в дверях с упакованным вещевым мешком. Босую, в футболке и бойшортсах.
— Я ухожу от тебя. — Девушка остановилась перед загородившим ей дорогу констеблем.
— М… — Мужчина скептически вздернул брови и поджал губы. — Далеко?
— В соседнюю квартиру, — гордо приосанившись, заявила Айвери. — Мне не нравится, что ты спишь отдельно и на полу. А мою постель никто не греет.
— А в соседней квартире будет кому греть?
— Там я не буду на это надеяться! Или куплю пару грелок. Мне нужно личное пространство. — Она приложила к его плечу тыльную сторону ладони и надавила, пытаясь отодвинуть с пути. Бен отступил, забавляясь поведением своей подопечной.
— Оденься! — закатив глаза, в который раз повторил он.
— Не смей ко мне заходить! — Девушка проигнорировала его замечание, сунула ключ в двери обозначенного жилого помещения и повернула его. Вошла внутрь и закрылась. Бросила на пол мешок, оглядев пространство. Сладко потянулась, чувствуя полную свободу, и принялась прикидывать, как обставит единственную, но довольно просторную комнату, спланированную как у Бена.
Сам же констебль, прельщенный запахом очередной стряпни, решил задержаться и пообедать, несмотря на то, что измученный Рэй ждал его в участке.
В следующий раз они с Айвери пересеклись уже вечером. Она зашла к нему «позаимствовать волка». Объяснила Дифу, что тот должен охранять ее квартиру, пока она будет купаться, и отправилась принимать ванну. На обратном пути снова заглянула к констеблю. Тело и голова ее были обмотаны полотенцами.
— Забыла спросить, ты мясо ешь?
— Я все ем, — усмехнулся мужчина, занятый мытьем посуды, оставшейся еще с дневной трапезы.
— Поставь пасту вариться, у меня найдется отличный стейк из мраморной говядины.
Ужин оказался шикарным. Айвери наготовила салатов, сделала для спагетти пикантную подливку, и все это прекрасно дополнил стейк «Шатобриан» прожарки «medium well». Вино, которое Бен не пил наравне с другим алкоголем, девушка заменила вишневым соком, посчитав его более подходящим по вкусу к мясу и овощам. Сама она принципиально не употребляла горячительные напитки, ожидая дня своего совершеннолетия.
Забравшись на стул с ногами, девушка играла с Дифенбейкером, предлагая ему длинные макаронины. Волк поедал их, широко разевая пасть и забавно клацая зубами. Айвери заливалась звонким смехом, прикрывая рот. Бентон умиротворенно улыбался, глядя на это, и старался не обращать внимания на то, что его протеже опять в непристойном виде.