― Ты, ублюдок...
― Я знаю, кто мой отец, спасибо, ― отрезал я, вытягивая руку и стреляя ему во второе колено. ― Я – твоя чертова посылка. ― Я выстрелил в его правую стопу. ― Я пришел с сообщением: если ты вредишь этой семье, мы отвечаем тем же.
Следующая пуля пронзила его левую ступню.
Затем еще две полетели ему в грудь.
Он ухмыльнулся мне, искажая темно-красную отметину поперек своего лица.
― Как там твой брат?
Я выстрелил снова, на этот раз ему в пах.
― А как твой?
― ИДИ НА ХУ...
― Думаю, ты умрешь, вот почему такой смелый прямо сейчас. Почему можешь даже улыбаться. Думаешь, все так плохо, как и кажется... но, Элрой. ― Склонившись над ним, я прижал пистолет к одной из огнестрельных ран. ― Я очень хороший врач, а еще лучший стрелок. А это значит, что я не задел ни одного важного органа и знаю, как поддерживать тебя в живых достаточно долго, чтобы поглядеть, что же с тобой сделает мой брат.
Его глаза округлились.
― Знаешь, что это такое? ― спросил я, доставая ампулу и шприц из кармана пальто и медленно набирая жидкость в шприц. ― Предполагаю, нет, и это не очень важно. Просто знай, что будет очень больно, но никто не услышит твоих криков. Сегодня ты вошел не в ту парикмахерскую.
Когда я силой открыл ему глаз, он задрожал, но это не имело значения. От этого ему было еще больнее, когда я ввел инъекцию прямо в глаз.
― Мой брат спасал мою шкуру больше раз, чем я могу сосчитать, а ты почти забрал его жизнь до того, как я смог сказать ему спасибо. ― Я поднялся в полный рост. — Молись, чтобы он восстановился достаточно быстро, так как если бы выбор был за мной... я бы сделал так, что ты еще долго бы жил. Я бы доводил тебя до края и возвращал снова и снова... и снова.
Он отключился, либо от боли, либо от страха... может, от всего разом.
Когда я поднял взгляд, то оглянулся, и, конечно, на тротуаре стояло больше, чем несколько человек. И все они глазели на меня.
― ДЕДУЛЯ!
Повернувшись к разрушенному салону, я посмотрел сквозь разбитые входные двери. Прямо как Айви несколько часов назад, Габби склонилась над своим дедом, рыдая и обнимая его. Когда я подбежал к нему, старик усмехнулся мне.
― Хо... рошо... что... я выпил... вино... да? ― засмеялся он, кашляя кровью.
― ДЕДУШКА! ДЕДУШКА! ― кричала Габби, сжимая его руку и глядя на меня. ― ПОМОГИ ЕМУ!
Но я не мог. Ничего нельзя было поделать.
Он знал это и просто продолжал мне улыбаться, одной рукой обнимая внучку, а вторую протянув ко мне. Опустившись на колени, я взял его за руку.
― Твой брат... Il bur…attinaio… ― засмеялся он, а затем покинул нас.
Твой брат, кукловод... Его слова просочились ко мне в голову, будто яд, и я уставился на кровь Джованни... пока она расползалась по черно-белому клетчатому полу.
Нет.
Медленно встав с пола, я просто смотрел на кровь, пока она не достигла моих ног. Рыдания Габби стихли, слившись с общим шумом, пока я пытался отрицать наполнившее меня чувство.
Он не планировал этого.
Не с Габби.
Не с Айви... нет.
Но затем я подумал о том, что у меня было все, чтобы спасти его жизнь.
Что все было так хорошо продумано. Что он получил все, чего хотел.
Бостон пал на колени.
Братья Финнеганы... мертвы или при смерти.
А я... Я взглянул в разбитое зеркало, уставившись на самого себя, одетого в окровавленный костюм, выглядящего точно как... отец.
И чем дольше я смотрел, тем четче видел нити надо мной, те, что сплетались в сеть. Я думал, что сбежал. Думал, что стал лучше. Думал, что Чикаго вызывало во мне все худшее... Но на сей раз... Я решил позволить людям умереть. Я решил надеть костюм. Я решил пойти за Элроем. Я выбрал семью.
Я выбрал семью, потому что никогда не мог сделать выбор против нее.
Дииинь.
Достав телефон, я увидел его имя на экране. На секунду засомневавшись, я ответил, прижал телефон к уху, но не смог произнести ни слова.
― Спроси, ― произнес его глубокий голос.
― Это все для тебя игра?
― Это не тот вопрос, который ты хочешь задать.
― Ладно. Ты планировал это? ― спросил я у него по-ирландски, чтобы Габби не услышала.
― Да. А ты думал, что я покинул свой город, свой дом, чтобы преследовать пару бессмысленных, отбившихся от рук подражателей? Если бы я хотел их смерти, они сдохли бы в секунду. Я мог бы упаковать, отправить и доставить их в Чикаго, чтобы Айви ощутила вкус мести. Если бы я хотел изрезать Бостон на кусочки, это было бы сделано за ночь, с моим или без моего присутствия здесь. Все это – гребаная игра, Уайатт. И зовется она игрой на выживание. В ней нет правил. Нет запасных планов или передышек. Ты делаешь все, что нужно, чтобы выиграть в глобальной картине.