— Мне исполнится двадцать восемь в субботу.
— Я в курсе.
Правда?
— Это на год больше возраста отца, когда он женился на моей матери.
Она рассмеялась.
— Так поэтому в последнее время ты был взволнован... ну, более взволнован... чем обычно? Если бы твой дед не настоял, он бы подождал до...
— Тридцати лет.
Независимо от этого, чтобы отца уважали как главаря, как Ceann na Conairte, мой престарелый, теперь уже мертвый прадед, установил правила, да, правила, по которым власть передается от отца к сыну, после вступления последнего в брак.
— У тебя в запасе еще два года.
— Разве бабушки не должны беспокоиться о том, что умрут, так и не увидев правнуков?
Она сердито втянула воздух через сжатые зубы.
— Так ты говоришь, что я умру до твоей свадьбы? Я — та, что жила, чтобы увидеть смерть твоего прадеда, деда, его брата и твоего отца, умудрюсь прожить короче твоей жизни?
Когда я к ней повернулся, бабуля прищурила глаза и выгнула брови.
Было забавно видеть ее такой обходительной и расслабленной...
— Спустя почти двадцать восемь лет ты думаешь, что стала понимать мое чувство юмора?
— А ты думаешь, что после почти двадцати восьми лет кто-то сказал бы тебе, что ты не забавен хоть в каком-то смысле этого слова.
Чтобы успокоить ее, я сделал, что мог, — попытался самоуничижиться:
— Как будто мужчина семьи Каллахан станет слушать чужое мнение.
Она не хотела, но все же улыбнулась.
— Почему ты пригласил меня сюда?
— Я нашел жену...
— Попробуй снова? — ее глаза округлились и уставились на меня.
— Жена, — произнес я очень медленно. — Я нашел себе... ну, ее.
— Итан, женщина — не кошка! Что ты подразумеваешь, говоря, будто нашел ее?
— Длинная история. Тем не менее, ей потребуется твоя помощь. Она определенно не материал Каллаханов — и прежде, чем ты спросишь, скажу, я с ней не знаком. Она — инструмент в очень важной игре, инструмент, который тебе нужно подготовить, без вопросов и сомнений, к моему дню рождения.
Бабуля уставилась на меня шокировано, смущенно и раздраженно, а затем воскликнула:
— Итан! Клянусь Богом, если ты не прекратишь вести себя так загадочно...
— Ты в курсе, что кое-кто из ирландцев в Бостоне недоволен нашей семьей, да?
Она усмехнулась, поднимаясь на ноги.
— Завидовать, должно быть, тяжко.
— Предпочитаю не знать, — ответил, а она состроила рожицу, пока я продолжал. — Бабуля, это все, что могу рассказать на данный момент.
Вздохнув, она встала передо мной и подняла руки к моим щекам, но я отступил назад. Равнодушно, она опустила руки и снова заговорила:
— Ты же осознаешь, что в этой семье женитьбу нельзя отменить? Ты не знаешь о девушке ничего, кроме того, что она не материал Каллаханов, а для нее важно было бы им быть. И все же готов пожертвовать оставшейся частью своей жизни, приватностью и миром, лишь ради реализации своего великого плана?
— Если это значит защиту имени и наследия нашей семьи, то я поставлю себя на кон. — Все мое тело напряглось, когда сказал это. — Я не стану сыном, который унаследовал царство лишь затем, чтобы оно рухнуло осколками к его ногам. Такова моя судьба.
— Ты же знаешь, что из-за этого тебя так боятся твои кузены? — Она надула губы. — Считают, ты убил бы даже меня, лишь бы выиграть... Оставь их в покое.
Я долго смотрел на нее. Она испытывала меня, желая услышать, что я скажу, поэтому я не ответил. Потянувшись за спину, я схватил пистолет и сунул его в скрытую под рукой плечевую кобуру, после чего взял пальто и предложил бабуле руку.
— Не хочешь ли присоединиться ко мне за завтраком, ба?
— Ладно, сможешь рассказать мне о том, где хоть найти эту девушку, — ответила она, направляясь к двойным дверям моих апартаментов.
— Итан... — ее голос стих, когда я не ответил, и она подняла на меня угрожающий взгляд.
— Рикер Хилл.
— ТЮРЬМА?
— Я разве не упоминал? — Я остановился в дверях, опустив ладонь на ручку.
— НЕТ, ты, черт побери, не упоминал! — выругалась она, и я не смог сдержать усмешки.
— А я-то думал, ты не осуждаешь, бабушка...
— Ну, на этот раз ты ошибся...
— Один раз на миллион — неплохой результат. Пойдем? — Я открыл для нее дверь.
Бабушка сморщила нос и взглянула на меня так, словно хотела дать пощечину. Однако, увидев Тоби и Грейсона у лифта, сохранила самообладание.
— Разговор не окончен.
А мог ли? Он ведь даже еще не начался.
ГЛАВА ВТОРАЯ