— Это звучит так… так хладнокровно, — сказала Дорис.
— Ты права, но они хотят, чтобы ты думала, что они действуют из милости и сострадания. — Глаза Вирджинии сузились. — Знаешь, какой аргумент они используют, чтобы скрывать информацию? По их мнению, это оберегает женщину от эмоциональной травмы! Интересно, как почувствуют себя эти судьи, если им рассказать горькую правду — они предали полтора миллиона женщин, которые каждый год обращаются в клиники и не получают необходимой информации. Ведь это займет всего две минуты — рассказать девушке в клинике, что аборт — это больно, разрушительно и его последствия она будет переживать всю оставшуюся жизнь. Ведь кроме эмоциональной травмы, после такой жестокой операции есть еще физиологические последствия. К сожалению, к тому времени, как девушка принимает решение и приходит в клинику, бывает уже слишком поздно ее переубеждать.
— Ты говоришь это так, как будто все на себе испытала, — сказала Глэдис, с удивлением глядя на Вирджинию. — Ты тоже прошла через это?
— Нет, но аборт сделала одна из моих внучек. Трэйси обратилась в одну из клиник с хорошей репутацией. Ей, конечно же, ничего не рассказали о возможных последствиях, и она думала, что никакой опасности нет. Врачи объяснили, что это очень простая процедура, — и она поверила. К сожалению, оказалось не так просто! Врач не закончил чистку до конца — он, видимо, очень спешил. Трэйси рассказывала, что в тот день в приемной было полно народу. Ведь, если даже крохотный кусочек плода останется в матке, это вызывает очень серьезные инфекции и осложнения! Именно это и произошло. Теперь у моей внучки никогда не будет детей…
Вирджиния посмотрела на Эви — в глазах блестели слезы.
— Самое ужасное, что Трэйси хотела этого ребенка, — как и ты хотела своего, Эви. Но она послушалась мужа. И в этом случае стоял вопрос не здоровья, а всего лишь денег! Когда они только поженились, то составили бюджет, и Том не хотел от него отклоняться. Он настаивал на том, что они не могут иметь ребенка, пока не обеспечат его хорошим домом; для Тома это значило — домом в каком-нибудь престижном районе. Он сказал Трэйси; если она из-за ребенка оставит работу, у них не хватит денег, чтобы переехать из их квартиры в дом еще в течение шести месяцев. Всего шесть месяцев… Ради Бога! Шесть месяцев! Они принесли ребенка в жертву своему бюджету!
— И как они сейчас? — спросила с состраданием Эви.
— Ну, если смотреть глазами этого мира, то, наверное, в порядке. Они внесли залог и купили дом — красивый большой дом с четырьмя спальнями. Расположен в тихом месте, в хорошем районе. Большой двор. Там даже качели остались от предыдущих хозяев. В конце квартала даже есть мостик — так что детям, когда они идут в школу, не надо переходить дорогу. Школа всего в трех кварталах, рядом прекрасный парк. Они все распланировали отлично. Прекрасное окружение для прекрасной американской семьи. План-то хорош, но, к сожалению, они за него расплачиваются. — Вирджиния покачала головой, губы тряслись. — Они просто двое очень несчастных людей, это разбивает мое сердце…
Очень долго никто не произносил ни слова.
— Это напомнило мне отрывок, который мы читали на библейском уроке в среду, — сказала Марва, держа обеими руками чашку с кофе. — Когда израильтяне отвернулись от Бога, они стали приносить своих детей в жертву Молоху. Помните, что сказал пастор? Младенцев клали в руки этого каменного идола, и они скатывались в огонь!
— Какой кошмар! — передернувшись, сказала Дорис.
— А еще детей приносили в жертву на городских стенах; люди думали, что это поможет им выиграть сражение, — с ужасом в голосе добавила Глэдис.
— Пастор рассказывал, что народ в Ефесе закапывал детей в фундаменты домов, надеясь, что это принесет им счастье, — продолжила Марва. — Можете себе представить? Они верили, что смерть ребенка принесет им процветание!
— Легко поверить во всякую чушь, если основа твоего счастья — деньги и материальные блага, — уныло вставила Вирджиния. — Родить ребенка стоит денег. Еще больше денег — чтобы его вырастить. Деньги! Кажется, сегодня все только и думают, что о деньгах! Я бы дала им деньги на покупку дома. Да и мой сын был готов помочь. Но Том слишком гордый, чтобы попросить… Он хотел всего достичь своими силами. Не хотел отклониться от своего расписания даже на шесть месяцев! И теперь всю оставшуюся жизнь они будут жить в большом, но пустом доме…
— «Вот наследие от Господа: дети; награда от Него — плод чрева, — тихо продекламировала Глэдис. — Что стрелы в руке сильного, то сыновья молодые. Блажен человек, который наполнил ими колчан свой!»