— Джеймс Уайатт никогда не сделает ничего, что могло бы тебе повредить, — говорила Ханна. — Он просто не сможет! В его характере — делать добро, если он все еще тот человек, которым я его помню.
Дина исподтишка изучала Джеймса. Казалось, что он во всем соответствует мнению о нем ее матери.
— Сколько лет прошло, Джеймс! — сказала Ханна.
Он улыбнулся.
— Да, много воды утекло! — теперь они были не в клинике, и он мог вздохнуть свободно. — Как поживает Джерри?
Дина с удивлением взглянула на мать, заметив, как та покраснела.
— Я не знаю, — ответила Ханна. — Очень давно его не видела. Я вышла замуж за человека, которого встретила здесь, в городе. Его зовут Дуглас Кэрри.
— Доброе шотландское имя!
— Он чудесный человек. — Ханна посмотрела на обручальное кольцо на руке Джеймса. — А ты?…
— Не зовут Синтия. Пятнадцать счастливых лет… Она мне помогла закончить медицинский колледж.
— Вы живете в городе?
— Нет, у нас дом в долине Милл. Мы хотели, чтобы наши дети росли как можно ближе к природе. Наш дом в нескольких минутах ходьбы от океана.
— Сколько у вас детей?
— Двое, — он взглянул на Дину. — Намного моложе Дины. Мы поздно начали!
— Дина у меня единственная! — Дина слегка улыбнулась, когда мать потянулась через стол, чтобы коснуться ее руки; в глазах Ханны сияла гордость. — Нам надо как-нибудь встретиться семьями.
Дину от такой перспективы охватил ужас.
— Отличная мысль!
— Можно устроить пикник на берегу или где-нибудь в парке у Золотых Ворот.
Джеймс оглядел Дину; он заметил, как неловко она чувствует себя — плечи опущены, глаза в пол, большой палец скользит вверх и вниз по запотевшему стакану.
— Может, планы воссоединения мы обговорим позже? — мягко сказал он.
Ханна повернулась к Дине, снова протянула руку и успокаивающе сжала ее запястье.
— Прости, дорогая, просто для меня было таким сюрпризом встретить Джеймса после стольких лет! Приятным сюрпризом, — поспешила добавить она.
Что за друзья были у ее матери? — удивлялась Дина. — И кто такой этот Джерри?
— Ты можешь задавать любые вопросы Джеймсу, дорогая. Он будет с тобой предельно откровенен.
Джеймс надеялся, что Дина не станет вдаваться в детали. Обсуждать в подробностях то, что происходит в операционной, — последнее, чего ему сейчас хотелось бы.
Дина подняла глаза и посмотрела куда-то мимо матери и Джеймса Уайатта. Как начать разговор на такую ужасную тему? Ходить вокруг да около или перейти прямо к сути?
Дина надеялась, что мать начнет разговор, но Ханна молча ждала. Она смотрела на Дину с выражением такой печали, что девочке хотелось плакать. Мать, видимо почувствовав, какая внутренняя борьба происходит внутри Дины, снова похлопала ее по руке.
— Все в порядке, дорогая.
— Ты так думаешь? — тихо спросила Дина. Несмотря на все заверения матери, она не была уверена, что этому человеку можно было доверить свою жизнь.
«Господь, можно ли ему довериться?»
Мать повернулась к врачу, который молча ждал.
— Ее изнасиловали, Джеймс. Как ты понимаешь, с тех пор она в ужасном состоянии. Ее помолвка расторгнута, ей пришлось оставить колледж. Вся ее жизнь перевернулась. Ее отец считает… В общем, мы считаем, что аборт — это наилучший выход.
У Джеймса даже перехватило дыхание. «О, Господи», — подумал он. У него из головы не выходила та, другая девушка.
— Когда это произошло?
— В начале января.
Второй триместр… Слишком большой срок для медикаментозного или вакуумного аборта…
— Жаль, что вы раньше не пришли к такому решению.
Дина вскинула голову. Она еще не сказала, что согласна.
Но Джеймс продолжал:
— Врач, который тебя обследовал, не предложил тебе никакого лекарства?
— Предложил, но я отказалась.
Он взглянул на крестик на шее Дины и решил не спрашивать ее о причинах. Лучше не вступать в религиозные споры, это только замутит воду.
— Даже спустя два месяца это была бы очень простая процедура — заняла бы всего пятнадцать минут. Аборт во втором триместре, конечно же, намного сложнее, — он смотрел на Дину, подбирая более мягкие слова. — Я собираюсь предложить тебе инъекцию простагландина, чтобы вызвать схватки и удалить плод.