— Письмо от Этана?
— Нет. — У Дины сдавило горло. — Просто от друга. — Она опять выдавила из себя улыбку, пытаясь воссоздать атмосферу нормальной обыденности. — Ну и как там дела в Орегоне, бабушка? Вы с Глэдис все еще добрые друзья?
Эви закрыла дверцу буфета, она держала в руках банку консервированного супа.
— Конечно, мы всегда держим связь. Я как раз позвонила ей прямо перед твоим приходом. Она уже думала, что я умерла где-то по дороге или меня похитили. Иногда она бывает страшной занудой! — Эви открывала одну за другой дверцы кухонного шкафа, пока, наконец, не нашла вилки, ложки и кружки. — Твоя мама опять все переложила.
— Она в тебя пошла! — Дина слушала, как жужжит электрический консервный нож. — Ты все еще активистка в своей церкви?
— Президент женского служения! — ответила Эви, выливая куриный суп в миску и добавляя воды из-под крана. — Но теперь-то уж точно это мой последний срок на этой должности. — Она размешала суп, поставила миску в микроволновую печку, установила таймер на три минуты.
— То же самое ты говорила несколько лет назад.
— Да, но на этот раз я действительно это имею в виду. Им нужна свежая струя — а я уже вся выжата. — «И мое время вышло…»
Дина внимательно, изучающе посмотрела на нее. Бабушка была похожа на эльфа — всегда в движении, всегда находит себе занятие. Просто сгусток энергии, но очень хорошо организованной. Дина ею восхищалась. Сейчас она смотрела, как Эви отбивает пальцами дробь по стойке в ожидании, пока отключится микроволновка. Она выглядела постаревшей, похудевшей, в волосах появилось больше седины.
— А ты хорошо себя чувствуешь, бабушка?
Эви искоса взглянула на нее, удивленная таким вопросом. Она уже почти забыла, как хорошо развита у Дины интуиция. Внучка всегда чувствовала состояние людей и заботилась о них.
— Все нормально.
Дзинь…
Эви открыла микроволновку и достала дымящуюся миску с супом.
— Если, конечно, не считать артрита, ревматизма, запоров, слабого зрения и вросших ногтей на ногах, то я еще очень даже ничего!
Дина расхохоталась.
Эви поставила перед внучкой миску с супом и уселась.
— Ешь свой суп, — она снова застучала пальцами по столу. — Тебе надо хорошо за собой следить, Дина. Теперь ты заботишься не только о себе.
Ханна увидела машину своей матери, как только подъехала к дому. Охваченная противоречивыми чувствами облегчения и разочарования, она нажала кнопку на пульте и завела машину в гараж. Вошла на кухню; Эви мыла посуду.
— А где Дина?
— Поднялась к себе, чтобы вздремнуть. — Мать поставила кружку в посудомоечную машину. — Она выглядит совсем измотанной.
— Неудивительно. — Ханна бросила сумку на стол, обняла свою мать. — Ох, мама, — вздохнула она. — Я так рада, что ты приехала!
Эви прижала к себе дочь, похлопывая ее по спине. Она успела заметить темные круги под глазами у Ханны, как только та вошла в дверь. Когда возникали какие-то проблемы, у Ханны всегда был изможденный вид. Эви точно знала, что ее дочь не спит по ночам.
— Во сколько Дуглас возвращается домой?
— Около шести. — Ханна слегка отодвинулась от матери. — Как насчет фруктового вина?
— Не помешает!
Ханна достала из шкафа два бокала, а из холодильника — бутылку холодного орегонского черносмородинного бальзама. Она заметила, как улыбнулась Эви.
— Да, это та самая бутылка, которую ты привезла нам на Рождество. Я ее припрятала.
— Я не додумалась, надо было привезти еще пару бутылок.
— Хочешь меня споить?
— Хм, не думаю, что у меня есть шанс на успех в этом деле.
Они прошли в гостиную. Ханна поставила свой бокал и зажгла газовый камин. Пляшущие языки пламени всегда помогали ей почувствовать себя дома. А сейчас ей очень хотелось хоть немного комфорта.
— Ты уже разобрала вещи?
— Нет еще, я оставила их в машине. Принесу попозже. — Она наблюдала, как Ханна трет лоб. — Ну, и что произошло с тех пор, как мы с тобой поговорили?
— Да ничего. Дина все никак не решится. Сегодня я водила ее в клинику…
— В какую клинику?
— Ты знаешь, в какую, мама! Неужели обязательно все говорить?
— Надеюсь, ты не заставляешь ее идти на аборт?
— Я не заставляю — это Дуглас настаивает.