— Дина рассказывала о вас, — сказал Дуглас. Честно говоря, он не мог вспомнить, что именно говорила о Джо его дочь.
— Мы делили комнату с Этаном.
— Ах да, точно. Вы — бывший член банды из Лос-Анджелеса, точно?
Джо расхохотался; в этом смехе звучало и признание вины, и осознание прощения.
— Да, сэр.
— И что привело вас в Сан-Франциско?
— Дина, — нимало не смущаясь, ответил Джо. — Я окончил колледж девятого числа, на следующее утро выехал в Калифорнию. Направляюсь в Беркли, в аспирантуру.
— В Беркли? — Эта новость произвела на Дугласа впечатление. — Я бы сказал, что это здорово отличается от КНЖ.
— Да, это почти как попасть из теплицы в кучу компоста.
Дуглас улыбнулся. Ему нравился этот молодой человек, в его присутствии становилось легко.
— Мне кажется, что вы не потеряетесь на этом пути.
— С Божьей помощью. Но вернемся к Дине. Миссис Кэрри сказала, что вы не знаете, где она. А полиция уже что-нибудь предпринимает?
— Ничего.
— Ничего?
В комнату вошла Ханна с подносом. Джо взглянул на нее, улыбнулся, она ответила тем же. Ханна не знала почему, но она доверяла этому человеку.
— Дина оставила записку, где объясняет, почему она ушла.
Она наклонилась с подносом к Джо, чтобы он смог взять свою чашку с кофе, сахар и сливки. Он предпочел черный кофе и пробормотал слова благодарности.
— Ей уже двадцать лет, — мрачно добавил Дуглас. — То есть, она уже взрослая.
— Если позволите спросить, сэр, — о чем говорится в ее письме?
Ханна взглянула на Дугласа.
— Давай, покажи ему.
Ханна поставила поднос на кофейный столик, достала из кармана жакета сложенный листок. Протянула его Джо. Листок был потерт по краям — так часто письмо перечитывали.
«Дорогие мама и папа, и бабушка!
Я вас всех очень люблю и не могу слышать, как вы все из-за меня ссоритесь. Лучше будет, если я уеду. Я должна сама принять решение — и тогда ответственность будет целиком на мне, а не на ком-нибудь еще. Обещаю: куда бы я ни поехала, я буду очень осторожна. Постарайтесь не волноваться, пожалуйста. Я уже большая девочка и могу сама о себе позаботиться.
Пожалуйста, прошу вас, любите друг друга. Не могу даже думать о том, что случай со мной может вас рассорить. Я лучше умру, чем позволю этому случиться.
Позвоню, когда устроюсь.
Дина».
Джо медленно сложил листок и вернул его Ханне.
— Она звонила?
Ханна взяла записку.
— Один раз, — уныло сказала она, засовывая письмо обратно в карман. — Мы с Дугласом были в церкви, она оставила сообщение на автоответчике. Вы можете его послушать.
Джо встал и прошел за ней в кухню. Ханна нажала кнопку на телефонном аппарате.
Джо услышал голос Дины. Тихий и очень напряженный; по нему никак не скажешь, что с ней все в порядке. «Я знаю, что вы оба сейчас в церкви. Простите, что звоню в это время. Я просто сейчас еще не готова выслушивать, что вы думаете по поводу моего поведения».
«О, Боже, — подумал Джо. — О, Боже, она это сделала».
Он услышал, как Дина вздохнула. Ее голос звучал устало и подавленно. «Я просто хотела вам сообщить… со мной все в порядке. Все будет о’кей».
Последовала долгая пауза. Джо слышал, как за это время где-то рядом с ней проехали три машины. Он понял, что Дина звонила из таксофона.
«Простите, что я вот так убежала, — продолжала Дина тихим сдавленным голосом, — но так лучше. — Снова пауза. Джо чувствовал, как тяжело у нее на сердце. — Я вас люблю. Очень, очень люблю».
Щелк…
— Это все, — хрипло сказала Ханна. Она прослушивала это послание по нескольку раз в день, просто чтобы слышать голос дочери.
Мать Ханны уехала в Орегон спустя неделю после ухода Дины. Большую часть времени, которое она провела вместе с ними, Эви провела у себя наверху. Она плакала и молилась за Дину.
Каждый из них считал себя виноватым в том, что Дина убежала. В то же время ни один из них не изменил своего мнения о том, как девочка должна поступить. Эви твердо стояла против аборта. Дуглас так же твердо был убежден, что аборт — единственный выход. А Ханна разрывалась между ними двумя, доверяя больше Джеймсу Уайатту, чем мужу или матери.