— Что он тебе сказал?
— Что ему нужно с тобой поговорить. Пять-десять минут. Прости, что я сразу не вмешался. Эти люди с автоматами… и он… Я не ожидал. Черт, несу какую-то чушь, как последний дурак! Что там было, в спортзале? Хаустхоффер говорил о террористе.
— Это потом. Скажи, он спрашивал тебя о том… что ты ищешь?
— Да нет, с чего бы?
— А твои исследования — что с ними? Ты говорил, осталось совсем немножко, полшага.
— Но это здесь причем?!
— Слушай, просто ответь, пожалуйста.
— Меньше чем полшага, Марта. Если ты была права. Только пообещай мне, что не будешь сама искать. И вообще, давай об этом поговорим потом.
— Сама — не буду искать — пообещала Марта — А относительно остального — нам давно следует поговорить.
— В воскресенье, как и договаривались?
Она только и успела кивнуть. В двери постучали — вернулся господин Хаустхоффер. С двумя чашками кофе.
Виктор каким-то странным чудом успел отодвинуться от Марты на полшага назад — теперь, по крайней мере, они выглядели просто как учитель и ученица. Один беспокоится о другой, в этой ситуации норм.
— Вам, господин Вегнер, не предлагаю, но с удовольствием угощу вас кофе потом, когда все закончится. А теперь, пожалуйста, дайте нам несколько минут — он поставил одну чашку перед Мартой, отпил из другой — Вообще советую вернуться в зал, представление скоро окончится — и я уверен, там будет нужна ваша помощь.
— Марта?
— Я лично прослежу, чтобы с ней ничего не случилось.
— Идите, господин Вегнер — кивнула она — благодарю, что беспокоитесь, но я справлюсь. Не съест же он меня, в конце-концов.
Выходя, Виктор оглянулся — будто хотел удостовериться, что Марта не шутит, что все хорошо, а Хаустхоффер действительно не председатель сообщества анонимных людоедов.
Дверь за ним закрылась, и в учительской опять стало темно и холодно. Воняло дымом, и Марта подумала: это ж сколько Вакенродеру потом проветривать кабинет, сигареты у господина, в определенном смысле терапевта, крепкие.
Хаустхоффер как раз зажег следующую. Выдул дым в сторону, потер своей узкой, почти женской ладонью глаза.
— Надеюсь, ты не попросила его позвать на помощь, скажем, наряд егерей.
— Разве это что-то бы изменило?
Он покачал головой:
— Только создало бы лишние осложнения. А у нас и так времени почти не осталось, я предпочитал бы не рисковать. Ну и потом, я же говорил, что отдаю предпочтение правде. С тобой здесь ничего не случится, Марта Баумгертнер.
— Вы бумаги принесли?
— Какие? А, ты о контракте — он отмахнулся — это мы устроим потом — завтра, послезавтра… да хоть сегодня вечером, если захочешь. Сейчас мне будет достаточного твоего честного слова.
— У меня одно условие. Я хочу, чтобы Яромира… чтобы Вы отвезли его к границе и отпустили.
— Исключено. И даже не обсуждается.
Она догадывалась, что Хаустхоффер именно так и ответит. Инспектор Гримм был прав, когда советовал Красному Волку: «Требуй больше, потом соглашайся ровно на то, чего ты хотел».
— Тогда я хочу с ним поговорить. Пять минут.
— Три.
— Но без свидетелей.
Хаустхоффер посмотрел на часы.
— Уже не здесь, в машине. Это все, больше никаких дополнительных условий? А то я решу, что проще выписать нюхача из столицы. Волокиты будет больше, но не придется слишком усложнять себе жизнь.
— Если даже через два месяца я откажусь, вы не уменьшите зарплату Элизе. И не отнимете у отца пенсию — это то, что он и так заслужил, наш договор здесь вообще не причем. Плюс поступление в вышку и три минуты разговора с Яромиром. Больше ничего.
— По рукам — он переложил сигарету в левую и протянул ей ладонь.
Марта пожала ее, глядя в большие, выпуклые глаза с искристой радужкой.
Думаешь, мысленно сказала ему, ты перехитрил меня? Загнал в угол? Заставил на себя работать?
Надеюсь, так оно и есть. Надеюсь — думаешь.
Мне нужно, чтобы ты мне поверил. Чтобы расслабился. Чтобы в конце концов я смогла выяснить, кто ты такой в действительности. Как ты связан со смертью Штоца. Почему приехал именно к нам, в Ортынск. Зачем тебе драконьи кости.
И кто они такие, эти ваши проклятые Драконьи Сироты.
Я узнаю все это — а заодно помогу Виктору собрать сырье, которого не хватает для опытов. Он изготовит сыворотку — и все то дерьмо, которое ты собираешь, потеряет власть над людьми. Окажется никому не нужным мусором, тухлыми ядовитыми отходами.