Элиза громко откашлялась и поднялась:
— Знаешь, видимо, мы несвоевременно. В другой раз как-то наведаемся…
Господин Ньессен отмахнулся с досадой и усталостью.
— Да брось. И прости, завелся я. На пустом, вообще-то, месте. Нервы ни к черту — он сел, наконец, сам, жестом фокусника добыл откуда-то из-под стола немного примятую пачку — Не против? У нас тут, видишь, аврал с утра до ночи. Переориентация эта, со смертью Смиттера многое придется с нуля. А у меня рабочие места, контракты на снабжение по всей стране плюс близкая заграница, и мы же только наращиваем обороти. Пусть бы что там себе насочиняли эти столичные — он затянулся, выпустил густую струю дыма — Ничего, не одной лишь соломой. Экспортом займемся, я вообще хочу состав разнообразить и эффективность повысить. В конечном итоге, цынганам тоже нужно за что-то жить, вот, дадим хорошим людям возможность заработать.
Господин Ньессен еще раз затянулся, стряхнул пепел в блюдечко и кивнул Марте:
— А ты, значит, хочешь поступать в Дроссельмейер?
— Да — кивнула Марта. И неожиданно для себя добавила — на педагогический.
Господин Ньессен, слегка поднял брови, посмотрел на Элизу, хмыкнул:
— Ну, это несколько сложнее. На медицинском у меня есть человек, на экономическом, на международном, само собой. Но — поищем — он хлопнул ладонями по бедрам и подхватился — Поищем! Дело хорошее, профессия нужная. Итак: завтра у нас выходной, в понедельник я на совещании и еще там есть… короче — во вторник, да, во вторник ко мне с копиями всех документов. Я распоряжусь, чтобы на проходной пропустили.
— Витольд, диплома у нас еще нет, только ведь весной…
— Да что я, не понимаю?! Пусть приносит какие есть. Я отправлю, чтобы загодя позаботились, словно ты не знаешь, как такие дела делаются. У них на весну свободных мест, считай, не останется. Хотя — хмыкнул он — как раз на педагогическом такого уж ажиотажа быть не должно. И слушай, давайте-ка вы к нам всей семьей, этак недели через две, когда все устроится. А то как-то по-дурацки выходит: видимся раз в сто лет, когда кому-то, что-то от кого-то нужно. Хоть с мужем, наконец, познакомишь.
Мачеха даже глазом не смигнула:
— Замечательная идея. С нас подарок, Витольд. Новорожденному.
Господин Ньессен уже набрасывал плащ. Сказал, стоя к ним вполоборота:
— Новорожденному — это с благодарностью. Но, пожалуйста, Элиза, без всех этих глупостей «мы перед тобой в долгу», ладно?
— Обижаешь; даже не собиралась.
— И правильно! — он опять хмыкнул — Человек, который безбожно драл у тебя всю физику и химию, может лишь пытаться уравнять счет, не более. Ну, я в сторону Ботанического, вас подбросить?
— Нам еще в супермаркет, это не по пути. Но — благодарю за предложение.
Когда выходили, господин Ньессен уже набрал своего водителя — и машина ожидала его прямо у входа. Он пожал руку Марте, деликатно приобнял Элизу, сел и уехал, все быстро, без затяжных прощаний. Как, вообще-то, и должен вести себя человек, у которого жена сегодня родила первенца.
— Ну — сказала мачеха — пошли выбираться. Выход у них, конечно, не там, где вход. Но я там уже была, когда получала пропуска, поэтому не заблудимся.
Они отправились заводским двором, мимо огромных ангаров, в которых даже сейчас, вечером, пылали огни и работали механизмы.
— А он ничего так, нормальный — заметила Марта — Я и не думала.
— А каким он, по твоему, должен быть? — улыбнулась в полумраке Элиза — С рогами и копытами? Согласна, характер не мед — но и работа соответствующая. Но вообще человек он хороший, как по мне. По крайней мере, обычный.
Ангары, казалось, никогда не закончатся, работа в них — не останавливалась ни на мгновение. Марта начала подозревать, что к выходу надо было идти другим путем, но промолчала. В последнее время у них с Элизой все как-то наладилось, Марта даже не ожидала.
Опять же — человек потратил время и силы, договорился с господином Ньессеном. А ошибиться может каждый.
— Хорошо — сказала мачеха — давай-ка заглянем, спросим куда идти, а то будем слоняться здесь до второго потопа.
Они зашли в ближайшее здание, каменное, промозглое, за очень высокими деревянными дверями был предбанник со стойкой. Охранника не было, и вообще никого не было, Марта предложила поискать где-то в другом месте, но Элиза была настроена решительно.
Они поднялись громыхающей и дрожащей лестницей на второй этаж (офисные двери, все закрыто, свет в коридорчике не горит), потом на третьей. Мачеха пыталась дышать через раз, Марта тоже. Еще мимоходом удивилась: а те, кто здесь работает — неужели привыкают к запаху?