Несколько раз собака запиналась, но шла дальше, словно ничего не случилось. Может, сама этого не замечая.
— Исключений нет? — спросила Элиза — Может, вам взять справку? Ведь он у вас уже в возрасте.
— Да есть у нас справка. Из клуба, с печатью, все как положено. И родословная в придачу, очень приличная, между прочим. Поэтому мы — только в экспериментальный и только раз в квартал. Вот теперь отметимся на проходной и до декабря свободны, теперь до декабря нас не будут трогать.
Маркиз опять запнулся, и тогда старик присел, взял его на руки, словно младенца, и понес к проходной.
— Вы уж — бросил он через плечо Марте с Элизой — простите, что не могу составить вам дальше компанию. Нам все равно еще печать предъявлять.
Дело было, понятное дело, не в печати, и все это понимали.
— Им назначают как-то специально? Дату, время? — Марта, когда они уже вышли на улицу, обернулась. Очередь — как и и, напротив дуба — растянулась вдоль забора. Собаки стояли послушно, только несколько совсем молодых, не понимая, что происходит, время от времени дергались на поводках. Люди почти не разговаривали друг с другом, кто-то читал ридер с подсветкой, кто-то тарахтел по мобилке, большинство — просто стояли, засунув руки в карманы и глядя куда-то перед собой. Случалась и пьянь, однако меньше, чем Марта ожидала — Почему они вдруг на ночь глядя?
— Ну а когда? — Элиза глянула в мобильный, сказала, нахмурившись — У всех работа, у многих даже по субботам. А эти, вероятнее всего — по дополнительной программе, добровольцы.
— Доброволец — тихо сказала Марта — это когда по собственной воле. А не когда приводят на поводке.
В детстве она вообще думала, это такая шутка — то, что на заводе удобрений начали добывать доброту. Все эти «только от нас самих зависит, родит ли добрый урожай», открытки, реклама по телику. И знаменитый номер у «Вани на диване», где-то за полгода до того, как программу закрыли.
Потом Марта заметила, как изменился Пират дядюшки Костаса. Всегда доброжелательный и общительный, прямо как дядюшка — он вдруг стал иным. Не злым, не грустным. Просто ко всему безразличным. Он терпеливо ходил следом за дядюшкой, когда тот его выгуливал, так же позволял себя погладить и угостить вкусняшкой. Нет, даже не позволял. Казалось, угощения, прогулки, да что угодно — он воспринимал как нечто происходящее не с ним.
Вот тогда Марта впервые узнала о новейших достижениях отечественной науки. О прорыве в сельском хозяйстве, о ноу-хау, тайну которого так рьяно пытаются похитить шпионы заграничных и особенно заморских государств. Но страна боролась и противостояла, в едином порыве, вся, от младенцев до старцев. И верные, бессловесные друзья человека также вносили свою посильную лепту в эту борьбу.
Так по крайней мере говорили по телику. А вот в самом городишке о заводе удобрений говорить было как-то не принято. Видимо, чтобы не облегчать жизнь заморским шпионам.
Людей в те годы не сдаивали, добровольцев впервые начали принимать года три тому. Платили, в итоге, копейки: концентрат выходил жиденьким, малоэффективным. С другой стороны, никто из доноров не становился похож на собаку дядюшки Костаса. Или, по крайней мере, Марта о таких случаях не слышала — но, опять же, специально она этим не интересовалась.
Они с Элизой молча шли вдоль забора к остановке. Здесь на асфальте тоже были нацарапаны перевернутые клетки — а рядом новая эмблема. Страус, который сунул голову в песок и повернул к клетке задницу с пышным пучком перьев.
— Кстати — кашлянула мачеха — относительно добровольцев. Ты спросила, когда мы заходили.
— Я правда удивилась.
— Я поняла, поняла. Они… те люди. Знаешь, я не могу их осуждать. Ни тех, ни этих, с собаками. Сейчас непростые времена, Марта.
Марта смогла удержаться и не хмыкнуть. А теперь по многочисленным заявкам телезрителей — лидер хит-парада всех времен и народов, вечная песня «Ныне непростые времена». Тьфу, от Элизы как-то не ожидала!
— Но одну вещь — сказала мачеха — я хочу прояснить. Пусть чтобы не случилось с нашей семьей, я никогда не допущу, чтобы мы работали донорами на заводе удобрений. Понимаешь?
Несколько недель назад относительно «нашей семьи», Марта уж нашла бы что ответить, не сомневайтесь. А теперь — промолчала. Конечно, звучало это слишком громко — «наша семья» — но уже без лицемерия. И не только потому, что сукин кот Будара исчез из горизонта, ну, разве что новые порции яблок передавал. Вообще как-то после Мартиного дня рождения все пошло по-другому. Не идеально, но… проще, что ли.