— Ангина у человека — мрачно сообщил Жук — Всякое бывает.
С ним никто не спорил. Белка с кем-то чатилась по телефону, Хобот открыл сразу несколько окон в браузере, пересматривая новости и дайрики. Марта решала, как бы педагогичнее сообщить: мол, люди, действительно время расходиться — и тут вдруг Хобот сказал:
— Есть предложение. Только чур сразу не наезжать.
— Конечно, давай — кивнула она.
— У нас же есть один толковый материал. Если Пауль заболел, а времени маловато — давайте ставить его. Вы что, забыли? Статья Дрона, о горшках-самоварках.
— Статья — уточнил Жук — которую господин Штоц зарезал.
— Во-первых, Дрон ее переделал. Во-вторых, она за десять дней вон сколько лайков в его дайрике собрала! И вообще, тема актуальная, можем, кстати, рядом и прогноз погоды поставить.
Это был всем ходам ход, прием настолько же коварный, насколько и успешный. Раньше он бы Хоботу, ясное дело, не помог, но сейчас, когда они с Белкой и Жуком остались втроем — Жук очутился в меньшинстве. Марта, чувствуя себя немножко предательницей, стала на сторону Хобота: так, перепечатка из интернета, но формально же Дрон делал статью для них, и потом, целевые аудитории совсем разные.
— И времени совсем мало — простодушно добавила Белка — А у нас сроки.
Жук хотел было что-то возразить по поводу авторских прав, мол, Дрона бы стоило спросить, а он неизвестно где — но это вообще был не аргумент.
— Мы же не виноваты, что его предки вдруг решили сбежать в гости к какой-то троюродной тете, куда даже интернет не провели! Думаешь ли, Дрон был бы против?
Жук вздохнул, немедленно потребовал от Хобота текст Дрона, «на дополнительную редактуру», а Белке приказал готовить прогноз погоды. Твердыня пала!
Благодаря этому уже через полчаса Марта была свободна и ни от кого не зависела. Она бросила смску «Выхожу, скоро буду:)», еще написала Нике: «Прости, форс-мажор, в кино не попадаю», собрала чашки, которые остались после мальков, и вымыла их в туалетном умывальнике. Напоследок проверила сообщество в «Друзьях» (пятнадцать лайков, комент «Новый выпуск, ухтышка»!); выключила комп, надела куртку. Расчесала волосы, стоя перед узким, в старческих темных пятнах, зеркалом.
В нем же и увидела, как открываются двери.
— Ищете кого-то?
— Нет — мягко, почти извиняясь, сказал незнакомец. Он притворил за собой двери и с любопытством оглянулся — А юные журналисты, выходит, уже свое отработали?
Незнакомец стоял так, что Марте было его никак не обойти — и он, кажется, этого не замечал. Пробежался пальцами по большим, выпуклым пуговицам плаща, пошевельнул плечами, но плащ не снял.
Смотрел он при этом на Марту — с тем-таки благодушным любопытством. На маньяка был не похож; но настоящие маньяки, говорят, как раз на самих себя и не похожи.
— В случае чего — предупредила Марта — я на помощь не буду звать. Я ходила в кружок восточных единоборств.
— В секцию — улыбнулся незнакомец. Голос у него был мягким, домашним. И сам он имел вид такого себе типичного доброго дядюшки из заморских семейных комедий: невысокий, с аккуратной лысиной и аккуратными же усиками щеточкой — Если единоборства — то в секцию. Когда лжешь, пожалуйста, будь более внимательна к деталям. Именно в них вся соль.
Он повел аккуратной, узкой, почти женской ладонью:
— Пригласишь присесть, Марта Баумгертнер?
Марта молчала, засунув руки в карманы куртки. В левой лежал баллончик, с недавних пор в Ортынске родители многим покупали такие-вот.
Против маньяка он, видимо, не помог бы. Но аккуратный не был маньяком. По крайней мере не в привычном смысле этого слова.
— Вы — сказала Марта — сами справитесь, без приглашения. Говорите, что хотели, я спешу.
Он кивнул, мол хорошо, взял к сведению, потом поднес руку и посмотрел на большой, размером с пуговицу, циферблат. Тоже, как и пуговицы, черный — только с оранжевыми искорками отметок по кругу.
— Ближайшие пол часа-час в центре будут заторы, но я компенсирую твою задержку. Присядем все-таки. Меня, кстати, зовут господин Рудольф Хаустхоффер. Извини, что не представился сразу, своим натиском ты меня как-то сбила с толку.
— А я должна знать ваше имя?
— Это вряд ли — он все-таки ухватил один из стульев за спинку, развернул и уселся боком, забросив ногу на ногу. Ботинки у него были кирпичного цвета и чистые, хотя за окном, подумала Марта, наверное слякоть.
— Я не из тех, о ком пишут в газетах — сказал господин Хаустхоффер — Я человек неинтересный, и работа у меня, в конечном счете, скучная. Скучная, но важная.