Погода, кстати, исправилась, на небе показалось вполне уютное, теплое солнце. Для конца сентября очень даже неплохо! И удачно для Марты: она не против прогуляться — если, конечно…
Тут она поняла, что гул, который доносился из окон, стал не просто громче — он словно перенесся вперед, туда, куда как раз направлялась Марта. Словно на площади, наконец, установили давно обещанный экран и теперь транслируют это не пойми что, для всех желающих.
Концерт там или нет, но сворачивать Марта не собиралась. Нас, подумала она, концертом не отпугнешь, выступлением какого-то жирного депутатишки — тем более; после всего, нас уже вообще ничем не напугать, извините, не с теми связались.
Она свирепо улыбнулась (кому — и сама не знала) и ускорила шаги.
Глава 02. Виртуозное исполнение
Марта шагала Охвостьем — северным районом, который прилегал к площади Трех Голов. Все улочки здесь были узки, влажны, с разношерстными домами. Она прошла современный, с просторными витринами «Мода-хауз», первую городскую пивоварню «Под гребнем», адвокатскую контору, ночной клуб, столовую «Пончик» с исцарапанными пластиковыми столами, отделение «Эльфрик-банка», обитаемую пятиэтажную каменку с крылатыми пупсами на фасаде. Лица пупсов были в белых разводах, крылья — нетопыриные, а глаз будто вообще не было.
Раньше Марта на это разностилье внимания не обращала — если долго живешь в Нижнем Ортынске, и не к такому привыкаешь. Но теперь — начитавшись всех тех книг-архивов — она знала: это из-за Серпентатора Третьего. Пятьсот семьдесят три года назад он едва не упал на город. В последний момент сумел удержаться, лишь кончиком хвоста зацепил крыши домов. С тех пор одни считали Охвостье проклятым, другие — признаком везения. Были дома, которые стояли здесь аж с тех времен, и никто их не обновлял. А другие, хоть сколько отстраивай, рано или поздно заваливались, или трубы в них начинали протекать, а порой арендатор безумел и устраивал поджог. Верхние этажи в таких домах всегда стояли пустыми. Ребята, пытаясь доказать собственную крутизну, иногда там ночевали, и ходили слухи о неких странных снах, о голосах и виденьях. Но как раз те, кто ночевал, ничего такого не рассказывали — и вообще, о том, что с ними произошло, предпочитали помалкивать.
Откопав эту историю, Марта серьезно подумывала, не отправиться ли в рейд по крышам: вдруг где остались выплавившиеся в черепицу чешуйка или две. Но Виктор отвечал, что для опытов запасов ему пока хватает, и объяснял: здесь куда важнее понять принцип как таковой, разобраться, где могут быть серьезные залежи. Какая нам польза с чешуек, чем они помогут? А времени истратим множество.
По поводу того, где именно упал Серпентатор, летописи молчали.
«Покинув черты города, стрелой устремился на запад солнца. Там, где пролетел Гневный, на землю пали капли крови. Мигом следом за ним отправились витязи-серпоносцы, храбрейшие из храбрых, победоносные из победоноснейших. Непростое дело ожидало их — и несправедливы были обвинения, до сих рекомые в адрес героев. Рекут об избиении младенцев, о двух селах и хуторе Приречном, кои исчезли — и забывают об угрозе, от коей избавили витязи соотечественников своих. Забывают о выкормышах, созданиях из ржавчины и костищах, из жара и жажды — и о тех, кто приходит в глухой ночной час, дабы поработить ум, дабы пробудить зверя в сердцах наших. Затем и призваны были витязи, потому и служили городу и стране, дабы защищать от сей угрозы. Защищать, не жалея ни жизни своей, ни души своей».
И далее в том же духе: мудрено, размыто, и никакой конкретики. Виктор говорил, это нормально. Мол, тогдашние читатели все понимали, для них это была вовсе не бессмыслица, напротив — весьма четко изложенная история. Ну, возможно. Если бы еще это им с Мартой как-то помогло.
Она посмотрела на часы в мобильном, опять удивилась, что нет смсок — и именно тогда он зазвонил.
— Привет — сказал хриплый голос.
— Пауль, это ты? — Марта его едва узнала — Что-то случилось?
Очень умно вообще-то: ребенок сидит с ангиной, решила позвонить по телефону — а ты сразу надумываешь черти что.
— Я не знаю — Пауль шмыгнул носом, захлебнулся и закашлялся. Марта терпеливо ожидала — и, конечно, шла дальше, потому что и так сильно опаздывала — Я — сказал наконец Пауль — сто лет ничего не рисовал, знаешь. В смысле, настоящего, а не карикатур.
— Это не страшно. Может так даже лучше. А чувствуешь себя как? Температура высокая?
— Благодарю, утром полегчало. Только что… только что сделал новый рисунок.
— Жук так его ожидал! Но почему же ты не послал… — Марта запнулась. Ох, подумала, идет речь не о совсем обычном рисунке — Опять, да?