— Идите, Кюхнау! — Будара повысил голос почти незаметно, однако бородач наконец прислушивался и осознал. Он свистнул собаке и пошел дальше вдоль ряда.
— Так — сказал Будара, отводя Марту с Чистюлей в сторону — не буду даже спрашивать, что все это должно означать. Книга и книга, на остановке, значит, на остановке. Надеюсь, вам хватит ума держать язык за зубами.
Бен хотел было возмутиться, но Будара на него даже не посмотрел. Он вытянул блокнот, отбросил несколько верхних листков, щелкнул ручкой.
— Марта — сказал — надо поговорить. Твой молодой мужчина…
— Он не мой молодой мужчина!
— Я не ее молодой…
— Неважно. Позаботься пока что об учебниках, сложи все назад, а мы перекинемся словцом.
— Иди — попросила Марта — Он меня не съест.
Чистюля — о чудо из чудес! — молча покорился.
— Теперь — кашлянул Будара — никаких вопросов и возражений, пожалуйста. Слушай молча, я буду делать вид, что пишу. Сейчас Кюхнау закончит с осмотром, сядете в маршрутку — возвращайтесь в город и сразу домой. Сегодня на улицах вам ничего делать. И друзьям-приятелям своим передайте, по интернету или как там у вас заведено.
Он говорил четко и торопливо, смотрел чаще в блокнот, хотя несколько раз поднял глаза на Марту — убеждался, слышит, и понимает ли.
— И вот еще — прибавил Будара. Он выудил из кармана платочек, вытер лоб, промокнув подбородок — Личная просьба. Это по поводу одного из ваших учителей. По поводу господина Людвига Штоца. Пауль очень его любит… как и тебя… поэтому я хочу помочь…
— А с ним что не так?
— Можешь с ним связаться? Завтра, а лучше сегодня. Пусть уедет из города. И пусть не затягивает с этим.
— Да что происходит?!
Но Будара закрыл блокнот, махнул ей, мол, давай в маршрутку, и просто пошел дальше, к своим коллегам, которые как раз потрошили несколько фур и автобусов с надписями «УДИВИТЕЛЬНЫЙ КАРАВАН СКАЗОК».
— Чего он хотел? — спросил Чистюля, когда все загрузились, и водитель рванул с места — Кто он вообще такой?
— Не имеет значения — отмахнулась Марта. Она думала о Бударе и Штоце: если Штоц работал на егерей, почему его предупреждают не напрямую, а через Марту? И главное — о чем предупреждают?
— О нет. Только не говори, что это правда — Чистюля иногда напоминал ей бультерьера. Если уцепится во что-то — то намертво — Только не говори, что ты с ними сотрудничаешь!
Тут уже Марта обиделась:
— Шизанулся что ли?! Это же каким же надо быть тупорылым, чтобы работать на егерей!
Бен покраснел и отвел взгляд: понял наконец, идиотище, что именно ляпнул.
— Блин, прости, я просто… Да в задницу! Это не день, а динамит какой-то: сначала ваши разборки с прабабкой, теперь вся эта фигня с книгой. Слушай, это что же, выходит, она пыталась таким образом тебя… убить? Наложила проклятие на книгу, чтобы… Вот же!
Марта не выдержала и засмеялась:
— Неплохая у тебя фантазия!
— А что?
— Да не собирался меня никто убивать? Да и чем? Пылью, в которую превратилась книга? Это так, шутка для своих. Не обращай внимания.
А сама подумала: ну да, если уж повысила голос на ведьму, не извиняйся, смысла нет, счет тебе рано или поздно пришлют.
А еще Марта вспомнила о Пауле, и ей стало стыдно: ребенок звонил по телефону тебе в субботу, сейчас среда, а ты, эгоистка-склеротичка, просто взяла и обо всем забыла. Он хотел показать тебе какой-то рисунок, но не послал — почему? Что в том рисунке было такого? Пауль же больше недели сдерживался, не рисовал ничего, кроме обычных карикатур. То, что у него опять проявился дар, наверное, ребенка напугало, неужели так сложно было найти несколько минут и перезвонить?
Марта накрутила себя хорошо: на тот момент, когда приехала домой, уже готова была все бросить и ехать на Трех Голов. Останавливали только позднее время и предупреждения Будары-старшего.
Словом, Марта бросила в группу сообщение о том, которое есть инфа: на улицу лучше носа не показывать, может быть какая-то лажа. Подробностей не знаю, но, народ, примите к сведению.
Потом для очистки совести запустила поиск по всем папкам в почтовом ящике. И — аж вдруг! — нашла то письмо от Пауля. Просто оно попало в спам: текста в нем не было, одно вложение и название «Рисунок» — вот спаморезка и сработала.
Марта загрузила вложение, открыла — и громко, с вкусом сказала в никуда:
— Твою ж!..
Этот рисунок Пауль сделал просто на учебнике. Раскрыл форзац и нарисовал.
Даже разворота ему не хватило, влезли два вагона, а было их, конечно, намного больше. Поезд ехал, на переднем плане стояли несколько сосен, закрывая часть окон, но в просвет между стволами как раз попало одно, легло на изгиб форзаца.