— Я хотела выполнить вашу вторую просьбу — с вызовом сказала она — но не успела.
Господин Будара пожал плечами. Его сильно обвислый второй подбородок дернулся вверх-вниз.
— Ничего страшного, бывает. А теперь бы я посоветовал, как можно быстрее возвращаться к себе — видишь, как стынет. Думаю, скоро дождь пойдет.
— Ничего страшного — сказал вдруг отец (Марта опять вздрогнула) — я присмотрю за ней. И позабочусь, чтобы с ней ничего не случилось. Если пойдет дождь.
Будара, сбитый с толку и, кажется, даже слегка перепуганный, кивнул:
— Да-да, конечно. Уверен, с вами обоими ничего не случится. Доброй ночи.
Отец кивнул ему и пошел дальше, и Марта пошла за ним, мысленно радуясь. Отчасти — потому что Будара был обесславлен. Отчасти — потому что все прошло.
— Кстати — добавил отец, обернувшись — не знаю, передавала ли вам Элиза, господин Будара. Благодарю за яблоки.
Они пошли дальше, не слишком медленным, но и не торопливым шагом.
И успели дойти домой, прежде чем начался дождь.
Глава 13. «Своих не бросаем»!
Старуха пришла к ней после полуночи — в глухой, мертвый час ночи. Марта сразу поняла, что спит, а вот то, что это старуха — не сразу.
Госпожа Лиза выглядела как на той своей фотографии: однолеткой Марты, девушкой семнадцати-восемнадцати лет. Она была в темном платье, но в этот раз — без шали, без митенок, без бриллиантовых звезд в локонах. Только оставила розу на корсаже — и теперь Марта видела то, чего фотография, конечно, не передавала: роза эта была ярко-багряного цвета.
Госпожа Лиза ожидала Марты на краю крапивного поля, там, где оно подходило к самому кладбищу.
Марта спешу удивилась: откуда бы взялся этот сон, отец же перестал играть на флейте, в придачу, он сегодня заночевал у них, мачеха постелила в гостиной, и они еще долго о чем-то разговаривали, вполне мирно — то с чего бы это, скажите, теперь ей сновидеть невесть что?
— Скажу, милочка: потому что перед сном, ты с чрезмерной интенсивностью вспоминала о нашей беседе.
— Простите, что…
«…побеспокоила» — хотела закончить Марта, но промолчала, вспомнив совет старой ведьмы.
Только потом догадалась, что если госпожа Лиза читает ее мысли, то…
— Не обижусь, не переживай. Кухарки же не обижаются, когда их называют кухарками. Что же касается «старухи» — в моем случае это скорее комплимент. Значит, я неплохо сохранилась.
Марта обнаружила, что это ужасно истощает: постоянно опережать собственные мысли и гасить некоторые из них — например, о том, каков же в действительности возраст госпожи Лизы.
— И делать это лишь для того, чтобы не думать о чем-то более важном — юная госпожа Лиза улыбнулась, и Марта вдруг очень ясно поняла: даже в свои восемнадцать прабабка Чистюли была намного взрослее Марты.
— Да — сказала госпожа Лиза — была. Но в этом, милочка, нет ничего позорного. Мы с тобой родились тогда, когда родились, и стали теми, кем стали.
Она сделала шаг к Марте и взяла ее руку в свои ладони: старые, морщинистые, ничуть не похожие на ладони той девушки из фотографии.
— Вот об этом я и хотела с тобой поговорить: о том, кем ты можешь стать.
Марта почему-то представила, что госпожа Лиза — как и Штоц в свое время — разглядела в ней зерно таланта и теперь собирается агитировать за вступление на соответствующий факультет. В данном случае, видимо, в какую-то тайную Академию ведьмовства и чародейства.
— Конечно — кивнула госпожа Лиза — Конечно же, такая академия существует. Но тебе там делать нечего, милочка. И приглашать тебя туда если и будут, то совсем другие люди. Я не о том. Неужели ты ничего не замечаешь? Ты же так долго держала у себя мою книгу, могла бы хоть бы чему-то да научиться.
В этот миг за спиной у Марты зазвенел колокол. Странно, раньше она никогда не слышала, чтобы колокола били в такой тональности. Не величественной — суетливой, навязчивой.
Да и церковь же давно разрушили, нечему там звонить.
— Не отвлекайся, пожалуйста! Ты всю ночь думала о тех моих словах, а теперь раз за разом пытаешься изменить тему. Начнем с твоего отца. Можешь смело давать ему варение, не навредит. И поскольку я готовила его за особенным рецептом, его хватит надолго.
— Чего это вдруг вы решили мне помочь?
— «Вдруг»! — покачала головой госпожа Лиза — Как будто я раньше тебе вредила.
— Но вы уничтожили книгу. И с отцом… вы так и не сказали, как его оживить.
— Тр-р-р-р-бом! Тр-р-р-р-бом! — вкрадчиво сказал колокол у нее за спиной.
— Я уничтожила то, что принадлежало мне, милочка — напомнила госпожа Лиза — и вместе с тем, избавила тебя от необходимости давать объяснение егерям. В этот раз они искали нечто иное, но запрещенная книга, в придачу — искаженная… Даже бывший любовник твоей мачехи не помог бы.