Зал опустел. Сегодня инквизиция почти проиграла. Судьба ее оставалась в руках Дворкина и его семьи. Никогда еще эти сильные мужчины не чувствовали себя настолько слабыми, как сейчас. Они понимали, что против них ведется какая-то серьезная игра, вокруг вертится какая-то интрига, но поделать с ней ничего не могли, отдавая себя на волю обстоятельств. Вокруг главы службы сам собой образовался вакуум, как к прокаженному к нему боялись приближаться, понимая, что сутки – это очень мало, и дни генерала на службе уже сочтены. Потупив глаза, многие собирали в портфели свои бумаги и уходили из зала, оставляя задумчивого главу службы в одиночестве.
– Александр Нифонтович,– позвал он Парасюка, когда тот уже выходил вслед за остальными.
– Да, слушаю!– ответил старший инквизитор, обернувшись у порога. На его лице легко читалось плохо скрываемое удовлетворение, от которого старому генералу стало противно. Он знал все плохие качества своих подчиненных, в том числе и его. Знал, что Парасюк карьерист и сволочь, но то, что он окажется предателем, было для него неожиданностью. Всеми частицами кожи, он ощущал его злорадство.
– До меня дошли слухи, что дочь Дворкиных похищена…– начал генерал, стараясь не смотреть на довольную рожу старшего инквизитора.– Я бы посоветовал тому, кто это сделал вернуть ее обратно родителям! Дети должны жить в семье! Особенно в данной ситуации, когда от Дворкиных зависит судьба службы. Как вы думаете, пан старший инквизитор?
– Безусловно!– улыбнулся Парасюк.
– Надеюсь мы друг друга поняли?– повернулся к нему руководитель, сжав до хруста кулаки, так ему хотелось вмазать со всей силы по этому холеному бледному надменному лицу, уверенному в своем превосходстве.
– На нашем взаимопонимании и держится работа нашей организации,– шаги Александра мерно удалялись прочь по коридору, оставив главу инквизиции наедине со своими мыслями.
Сегодня на Соборе его попытались убрать. В числе заговорщиков несомненно оказался его ближайший помощник. Как теперь решить проблему с Шарук Ханом за сутки, когда весь мир против тебя? Глава инквизиции зарычал от отчаяния, обхватив седую голову руками. Теперь его работа, жизнь, как и многих жителей Зеленого Гая была в руках Дворкина, который был неизвестно где и неизвестно, чем занимался.
Глава 12
Алаида Шпиц лежала ничком на холодных необструганных нарах, прикрыв голову руками. Ее слабое тело безвольно вздрагивала в такт рыданиям, сотрясаясь от слез. Никогда ей не приходилось испытывать такого унижения, какое она испытала изнасилованная Парасюком. Боль внизу живота стала сильнее. Ободранные коленки защипали, медленно кровя, но сил залечить их наговором не было. Лампочка без абажура медленно качалась под потолком в такт вентиляции, и ведьма уже всерьез подумывала над тем, чтобы впиться зубами в оголенный провод. Чтобы раз и навсегда попрощаться с этим несправедливым миром. Она была колдуньей, редко делала людям добро, поступая всегда не по совести, а в интересах того общества, которое представляла, но даже для нее то, чему подверг ее Парасюк было жестким и несправедливым.
Неожиданно в камере стало холодно. Алаида поежилась, поведя плечами обильно украшенными синяками. Изумрудное платье было разорвано на груди, мало грело. Неужели теперь ее хотят еще и заморозить? Подумала она, вставая со своих нар. В темном углу камеры появилось странное серебристое туманное свечение, будто кто-то пытался протиснуться сквозь бетонную кладку. Обшитую серебряными панелями. Такого просто не могло быть! Камера блокировала любое волшебство! Но тем не менее из стены сначала появились руки, потом часть головы, а потом и вовсе выскочило все тело-призрак, в котором, даже несмотря на балахон, Алаида легко узнала свою соратницу и подругу Агриду.
– Ну привет, старушка!– голос призрака, все такой же хриплый, как и у живой колдуньи, звучал не в помещении, а где-то в голове у Шпиц. Отчего она сначала подумала, что сходит с ума.– Да не боись ты! Не сходишь!– прочитав ее мысли, произнесла Агрида, подплывая поближе. Она висела слегка над полом, а движения ее были порывистыми и неуверенными.– Это всего лишь я!
– Вернулась-таки!– укоризненно покачала головой Шпиц, уступая место на нарах рядом с собой.
– Ухожу уже…Сегодня третий день…– с грустью в голосе покачала головой ведьма-призрак.– Пора…
– В твоем голосе слышится сожаление…– заметила Алаида, немного оживившись.