- Ты тоже сейчас какая-то другая. Я тебя и не знал совсем.
Удивительно, как короткий разговор может изменить людей до неузнаваемости!
На крыльце послышались шум, топот, резкий голос – это Стася, подарившая им полчаса тишины, возвращалась домой. Егор с Полиной переглянулись, как заговорщики, и занялись каждый своим делом. Полина принялась убираться в комнате, а Егор пошел наточить свое оружие. Он решил-таки всерьез заняться расследованием таинственных преступлений. Конечно, иметь много денег было хорошо, но он вдруг почувствовал, что ему этого недостаточно. Ему показалось, что он упускает в жизни еще что-то важное, о чем впоследствии будет жалеть.
Конечно, Матвей был прав – из Егора вряд ли получился бы хороший сыщик. Да и загадочные преступления, расследованием которых он собирался заняться, больше походили на заурядные несчастные случаи. Но судьба вновь оказалась на его стороне.
Не прошло и недели, как Степан под вздохи жены и причитания тещи закопал в лесу пару сотен килограммов никуда не годного мяса, как по деревне разнеслась весть о новом происшествии.
На этот раз жертвой таинственного убийцы пали две молодые свиньи домниной соседки Грани Легкой. Зайдя утром в хлев, она обнаружила два бездыханных тельца, лежащих пятачок к пятачку. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что они свое уже отхрюкали.
Прибывший на место сыщик Егор с озабоченным выражением лица и висящим на поясе золотым кинжалом, который вызывал неизменное недоумение у всех, кто его видел, деловито осмотрел место преступления и трупы. На трупах он не обнаружил никаких признаков насильственной смерти, а на месте преступления не нашел ничего подозрительного. Хлев как хлев. Егор облазил все его уголки, но тщетно. Ему так хотелось, чтобы преступник оставил для него какую-нибудь улику, которая поможет его разоблачить. Но тот не захотел сделать ему этого одолжения.
(Здесь в скобках хочется заметить, что колдуны и ведьмы имеют дурную привычку делать пакости на расстоянии, и поэтому, чтобы оставить для Егора улику, им бы пришлось специально приходить на место преступления. Но с какой стати они стали бы это делать?)
Первая неудача, конечно, огорчила нашего героя, но он взял себя в руки и принялся опрашивать свидетелей. С этим обстояло еще хуже. Многие свидетели вообще не желали опрашиваться, ссылаясь на то, что у них замочено белье или дети дома одни. А те, которые согласились ответить на вопросы, совершенно не видели того, что надо было видеть, зато видели то, чего заведомо не было: звезды вместе с солнцем, черный дым из двери хлева и тому подобное.
Надо сказать, что жители и раньше не очень-то ждали от Егора чего-то толкового, а теперь им стало и вовсе не до него. Необычайные события, которых отродясь не бывало в Крестах, повергли всех в ужас. Люди пытались придумать, как уберечься от необъяснимой напасти. В домах во всех углах развесили чеснок, дворы засыпали маком, под пороги напихали ножи, косы и прочие острые предметы, а, выходя из дома, вкалывали в одежду иголки и булавки. Но облегчения это почему-то не приносило.
А самым неприятным было то, что сельчане, уверенные в том, что в преступлениях замешан кто-то из своих, начали подозревать друг друга. Свои соображения боялись высказывать вслух, стали меньше общаться, так как в каждом собеседнике видели потенциального преступника.
Обстановка накалялась. Казалось, что если она не разрешится в ближайшее время – люди начнут бросаться друг на друга.
Егорово расследование продвигалось медленно. А если точнее, то совсем стояло на месте. После бесплодного осмотра места происшествия он решительно не знал, что делать. Он то бродил по деревне, допрашивая каждого, кто не успел от него скрыться, пытаясь по выражению глаз, по жестам, по оттенкам речи выявить подозреваемых. Но при виде него и без того напуганные жители начинали нервничать еще сильнее – и все как один казались скрывающими правду преступниками.
Часто Егор сидел дома, рисуя какие-то планы, схемы, таблицы, или лежал с задумчивым видом на своем любимом диване. Он понимал, что для продолжения расследования ему позарез нужен подозреваемый. Но где его взять? По книгам он знал, что подозреваемых может быть и несколько. Но не вся же деревня! Ситуация, как тогда говорили, стала в пень.
Выручил Егора, как всегда, Матвей, который подкинул ему идею о том, что надо не искать подозреваемых, а отсеивать тех, кто заведомо не мог совершить все три преступления, говоря научным языком, тех, у кого было алиби. Дело сразу пошло веселее. Бесспорное алиби имели все малолетние дети, безногий старик Степаныч, который уже несколько лет не слезал с печи, четырнадцать человек, которые в дни преступлений были в отъезде, и бабка Агафья, которая две недели назад померла. Егор не поленился составить полный список жителей деревни, включив туда даже местного попа с домочадцами, несмотря на его возмущение и обещание предать рьяного сыщика анафеме, и постепенно вычеркивал из него тех, кто мог доказать свою непричастность хотя бы к одному эпизоду. Население деревни, узнав про список, стало активно помогать ему. А те, кто удостоился быть вычеркнутым, ходили гоголем и гордо смотрели всем в глаза. Благодаря этой тактике количество подозреваемых и вправду снизилось до полдеревни, но, увы, все равно превышало все мыслимые пределы.