В те времена, когда не было ни телевизоров, ни видео, ни компьютеров, ни других подобных развлечений, каждое мало-мальски интересное зрелище привлекало толпы народа. А уж не прийти на пожар – означало лишить себя впечатлений и надолго выпасть из культурной жизни родной деревни. Поэтому здесь были все, кто мог, и большинство из тех, кто не мог.
Горел огромный сарай всеми уважаемой самогонщицы бабы Ани, которую все сокращенно звали Бабаня. Горел хорошо: ярко и красиво. Никто бы не смог упрекнуть ее в том, что ее пожар был хуже тех, что случались раньше. Даже, пожалуй, в чем-то он был зрелищнее: сарай представлял собой такой безупречный факел, что одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что тушить тут уже абсолютно нечего. Тем не менее, беготня, вопли и ругань не прекращались ни на секунду, так как бездействовать на пожаре считалось неэтичным. Картину всеобщего хаоса органично дополняли носившиеся под ногами ошалевшие курицы и охрипшие от лая собаки, предводительствуемые бабаниной Мухой. Сама Бабаня почему-то не разделяла всеобщую радость по поводу такого великолепного зрелища и, хромая на обе ноги и поминутно хватаясь то за сердце, то за голову, бегала по двору, умоляя всех, кого смогла заловить, спасти ее дом, на который тысячами летели искры от сарая. Но крыша ее дома и без того уже была усеяна добровольцами, так что дом отстояли – и это был единственный положительный итог беспокойной ночи.
К утру сарай благополучно догорел, уставшие и возбужденные участники действа разошлись по домам, куры улеглись спать, собаки окончательно охрипли и куда-то пропали, а на месте пожара остались только кучи пепла, полуобгорелые доски да Бабаня, которая, присев на скамейку возле дома, с отрешенным видом то ли пела, то ли молилась без звука, методично раскачиваясь из стороны в сторону.
Егор вернулся домой вполне удовлетворенный проведенным вечером. Вместо утомительной бессонницы он получил неплохой запас адреналина, которого ему (как, впрочем, и всем его односельчанам) должно было хватить надолго. Он даже пожалел в душе, что пожары случаются так редко, но спохватился, вспомнив сгорбленную фигурку Бабани, и тут же подумал, что надо дать ей денег на восстановление сарая. Мысль о собственном великодушии, которое теперь он сможет проявить в полной мере, окончательно вернула мир в его сердце, и он заснул с блаженной улыбкой на устах.
Утро следующего дня выдалось чудесное: тихое, теплое. Но, боюсь, никто в деревне этого не заметил. Во всех домах активно обсуждали прошедшую ночь, пытаясь найти причину случившегося, а те, кто встал пораньше, уже даже успели сходить на место происшествия, чтобы увидеть все при свете дня, поцокать языками, покачать головами и потолкать друг друга локтями, указывая на Бабаню, которая все еще сидела на прежнем месте в полной прострации.
Егор встал, как всегда, поздно. Лень, покинувшая его прошлой ночью, снова сидела у него на плечах, и посещение знаменательного места он отложил до второй половины дня. Обычно завтракал он долго, задумчиво глядел в окно, пережевывая бутерброд с икрой, цедил чай, чашку за чашкой. Иногда завтрак плавно переходил в обед, а обед – в ужин. Но на этот раз с размеренного тона его сбила кухарка Стася.
Стася жила в его доме с тех пор, как он туда переехал. Он давно подумывал о том, что несолидно такому богатому человеку самому вести хозяйство, но, привыкнув к одиночеству, опасался посторонних людей в своем доме. Главными доводами в пользу заведения прислуги послужили, во-первых, величина дома, который невозможно было даже обойти за короткое время, не то, что навести в нем порядок или найти что-то, и, во-вторых, полное отсутствие у Егора умения готовить съедобную еду, помноженное на сильное желание кушать вкусно. Все это и привело к тому, что в его доме появились кухарка и горничная.
Первой появилась Стася, полненькая веселая хохотушка с очаровательными ямочками на щеках. Егору она сразу понравилась. В первые же минуты знакомства она сообщила ему, что умеет решительно все: шить, вязать, готовить, косить, прясть, ткать, ну и много чего еще, а кроме того, рассказала всю свою небогатую биографию. Егор узнал, что Стася была старшим ребенком в большой семье, поэтому приходилось искать работу. Также за первые десять минут разговора, не успев раскрыть рта, он узнал, что ее любимый цвет – красный; что у нее есть красное платье с кружевным воротником; что младший брат Семка – ее любимый; что ее прадедушка воевал с турками или с немцами, она точно не помнит, и что ее любимая собачка Бобик недавно околела, и они уже завели новую и назвали тоже Бобиком.