Стася еще порывалась ознакомить Егора с биографией первого Бобика, но он поспешил отправить ее на кухню. Сначала он даже засомневался, стоит ли брать ее на работу, испугавшись, что она заговорит его насмерть, но все же ее обаяние и непосредственность взяли верх над его опасениями. А кухарка получилась из нее преотличнейшая! Умелая и расторопная, она без труда заменяла целый штат прислуги, и очень скоро хозяин привык и к ее манере распевать на кухне песни во все горло, и к тому, что молчала Стася только тогда, когда спала. Самым ценным ее достоинством была веселость характера. Лицо ее всегда улыбалось, а глаза сияли. На мир Стася смотрела широко открытыми по-детски глазами. Не было происшествия, которое могло бы ее опечалить. Даже рассказы о своих неудачах в ее устах звучали, как анекдоты. «Ой, умора, - заливалась она смехом, - шла на огород за зеленью и навернулась с крыльца. Просто кубарем покатилась! Вот, глядите, какой синячище!» - и глаза ее горели восторгом.
Конечно же, ночь, проведенная на пожаре, стала самым ярким впечатлением в ее короткой жизни. И она спешила поделиться этим со всем миром, начиная со своего хозяина.
- Егор Петрович, - тараторила она, не в силах унять распиравшую ее радость и поминутно роняя все, за что бралась, - вы видели, как обвалилась крыша? Так страшно, кошмар! А где, Егор Петрович, вы стояли? Мы с Нинкой сначала таскали ведра от колодца, а потом кто-то крикнул, что нужно много песка или земли. Это зачем, Егор Петрович? А Полинка не пошла, дурочка. Чего, говорит, я там не видела? А я юбку порвала об какой-то гвоздь. Ничего, там зашить можно, незаметно будет. Вам варенье какое принести, Егор Петрович, земляничное или брусничное? А Нинка мне сегодня у колодца сказала, что ей Варька сказала, что ее отец уверен, что это поджог. Ну, в смысле, что кто-то специально поджег, а для чего, Егор Петрович, я не знаю. А вы как думаете?
Егор, слушавший вполуха, сначала не обратил внимания на последние стасины слова, но, когда до него дошел их смысл, он чуть не подавился.
- Белены объелась? Какой поджог? Кому он нужен, сарай этот?
- Воля ваша, Егор Петрович, - поджала губы Стася, - а Груша со Степаном тоже так думают.
- А бабанина Муха так не думает? – Съязвил Егор. – Что ты слушаешь всякие глупости?! Ну, сама подумай, для чего кому-то бабку жечь? Сама, небось, перемудрила что-то со своим самогоном да и подожгла себя.
- А вот и нет! – Подпрыгнула от радости девушка. – Самогонку она в доме варит, а в сарае ничего такого нет! Нескладушки!
- Ну, не знаю, - Егор и сам стал сомневаться, но не признавать же это перед собственной кухаркой! – Может, с печкой у нее неполадки?
- С печкой? В сарае? – Стася только покачала головой – версия не выдерживала никакой критики.
«Ну, почему самые умные идеи всегда приходят в самые глупые головы?» - подумал Егор, а вслух сказал:
- Ладно, хватит пороть чепуху. Убирай лучше со стола. Я сейчас немножко отдохну и пойду прогуляюсь.
Немножко это протянулось до вечера и, только, когда солнце стало садиться, Егор спохватился, что в темноте не сможет рассмотреть интересующее его место и останется единственным человеком в деревне, которому нечего будет сказать.
На пепелище зрителей уже не было – все успели отметиться раньше. Только Бабаня с Мухой мрачно бродили кругами по тому месту, где когда-то был сарай, в бесплодной надежде найти что-нибудь уцелевшее. Увидев Егора, Бабаня, недавно вновь обретшая способность реагировать на окружающее, подошла к забору:
- Видишь, Егорушка, как пожгли меня? Ничего не осталось! Хоть по миру идти на старости лет! – Бабаня пустила слезу, намекая, что надо бы ее пожалеть, и дипломатично умалчивая о том, что у нее остались битком набитый добром дом и три сарая, которые также не пустовали.
- Так сразу и пожгли? – Егор второй раз за день слышал эту версию. – Может, это случайность?
- Да где ж случайность? Пожгли, как есть, пожгли, - Бабаня старалась выдавить еще слез, но весь их запас она, вероятно, истратила на предыдущих посетителей. – У меня и огня-то нигде не было. Отстряпалась я еще днем, а вечером уже не топила. И на улице ничего не жгла.
- И на кого думаешь?
- Бог с тобой! Ни на кого не думаю. Даже представить страшно, кто мог бы решиться на такое! Я со всеми в мире живу. – Оставив попытки выдавить слезы, старуха стала заглядывать Егору в глаза, стараясь походить на маленького забитого кролика. Егор был богат, и она изо всех сил давила на жалость. – Какой урон! Какие убытки! За что мне на старости лет такое наказание? – Она бросила на Егора кроткий взгляд, будто ожидая от него ответа.
Но Егор был непробиваем по части намеков, и все бабкины взгляды пропали даром. Он уже забыл о своем намерении осчастливить бедную старушку деньгами на новый сарай, да и сама бедная старушка при ближайшем рассмотрении напоминала не кролика, как ей хотелось, а скорее выслеживающего добычу волка.