Саша обернулся. Полнеба было освещено заревом. Потом раздался взрыв, за ним – ещё один. Вверх взметнулось пламя. «Всё, разгорелось, теперь не потушат! – злорадно подумал Саша. – Не зря день прошёл. Теперь надо сматываться, и как можно скорее».
Саша бежал по дороге, пока не споткнулся о корень дерева и упал. А после удара в мозгу как высветило: чего же он прямиком в Богдановку бежит? Или совсем забыл все премудрости, которым учили в спецназе? Насколько помнил Александр, слева от дороги была небольшая речушка. Вот туда он и направился.
Память его не подвела, речушка оказалась именно там. Метра четыре шириной, едва по пояс, да и то не везде. По ней и пошёл Саша. Кто его знает, вдруг у немцев есть собаки? А у него на такой случай даже махорки нет – следы посыпать. Едва не прокололся. «Старею, всё забыл!» – укорял себя Александр.
Так он шлёпал по воде не меньше километра, а совсем перед селом выбрался из реки, весь мокрый. Потихоньку пробрался в свой сарай, повесил сушиться на верёвку мокрую одежду, сам же улёгся на дерюжку и – спать. И так от ночи едва половина осталась, да и устал с непривычки.
Проснулся он от ударившего в глаза света. Открыл глаза и зажмурился: дверь распахнута, и в лицо солнечный свет бьёт. А в дверном проёме Олеся стоит, и тоненькое платье солнечные лучи насквозь пронизывают, не скрывая фигуры. Аж залюбовался Саша, не в силах оторвать взгляда от грациозного стана юной девушки.
– Поднимайся, родственник! Уж солнце давно встало, лентяй!
Взгляд девушки упал на верёвку с сохнувшей одеждой. Олеся подошла, пощупала влажные брюки и рубашку, спросила недоумённо:
– Сырая‑то одёжа отчего? Дождя несколько дней не было.
– Оступился в ручей вчера вечером, – только и нашёл что сказать ей в ответ Саша.
Он присел на дерюжке и пяткой старался как можно незаметнее протолкнуть подальше в окно винтовку, приклад которой предательски выглядывал.
– Хм, ну ладно. Умывайся, и идём завтракать.
Олеся вышла, а Саша перевёл дух. Впредь надо быть аккуратнее. А если бы кто чужой вошёл?
Он ногой протолкнул винтовку подальше в окно – после завтрака надо найти ей удобное укрытие. На улице её не спрячешь – заржавеет, если дождь пойдёт. А без оружия нельзя. Великовата винтовка, пистолет бы раздобыть. А уж автомат – так совсем красота. Только доставать их придётся с боем, просто так их никто не отдаст.
Пока он умывался во дворе, подошла Олеся.
– Вот, возьми отцову одежду, пока твоя сохнет.
– Спасибо!
Саша натянул старые штаны и застиранную почти до белизны, но без дырок, рубашку. Оглядел себя: сгодится, теперь от местного не отличить, а то джинсы выделяли его среди местных, а ему, наоборот, надо с ними слиться.
Они поели драников, запили молоком.
– В лес пойду, за дровами, – поблагодарив Олесю за вкусный завтрак, заявил Саша, Взяв верёвку и топор, он отправился в лес, только сегодня – в другую сторону. Необходимо было изучить все подходы к деревне, чтобы не заблудиться ночью.
Александр прошёлся по лесной дороге, запоминая повороты и укромные места – вроде вывороченного пня.
Свалив дерево‑сухостой, он порубил его на куски и, связав вязанку, понёс к дому Олеси.
Едва он подошёл к сараю и свалил вязанку с плеч, как из избы выскочила Олеся.
– Ой, а я новость услыхала! Представляешь, у немцев в Ловче целый эшелон сгорел. Взрывалось и горело ужас как! Говорят, даже в Дубовке и Борках зарево видно было.
Олеся наклонилась поближе к Александру и прошептала:
– Говорят, партизаны… Целый отряд налетел на станцию. Немцев постреляли, а эшелон сожгли.
– Да ну, враки! Откуда тут партизанам так быстро взяться? Война всего две недели идёт. Наверное, наши с самолётов разбомбили.
– Ага, как же! – горячилась Олеся. – А почему никто самолётов не слыхал? – Она посмотрела на Александра, как на неразумное дитя, пожала плечами и ушла в избу.
Ладно, пусть думает что хочет, лишь бы на него подозрение не пало. У женщин язык длинный, сболтнёт соседям – пиши пропало. Обязательно найдётся паскуда, немцам донесёт.
Саша поколол дрова, сложил их в поленницу под навес, сунул топор за пояс и снова отправился в лес, на дорогу, и ходко – по ней. Где‑то там должно было быть озеро Белое.
Впереди забренчал колокольчик. Александр сбавил ход и пошёл уже неспешной походкой. Осторожность его оказалась нелишней.
На полянке паслись две козы, на шее которых висели на верёвочках маленькие колокольчики. Они позванивали при каждом движении.
Коз пас старик с седой окладистой бородой.
– Здравствуйте, дедушка, – поприветствовал его Саша.
– И тебе доброго дня, сынок.
Дед пытливо всмотрелся в лицо Александра подслеповатыми, выцветшими от времени глазами, пытаясь припомнить, чей это сын.
– Не подскажете, где озеро Белое?
– Э, сынок, по дороге к нему не пройдёшь. Дорожка эта скоро кончится – версты через две. Там ещё два пня рядом стоять будут. Так ты прямо не ходи – топь там, сгинешь. От пеньков направо тропка идёт, вот она тебя к озеру‑то и выведет.
– Спасибо, добрый человек, за совет! – Саша приложил руку к сердцу.
Едва дед с козами скрылся из виду, как он побежал. По его прикидкам, до озера ещё час быстрым шагом, а ему надо успеть осмотреть берега, подходы. Лучше перестраховаться, вдруг Мыкола попался и на встречу немцев приведёт? Конечно, не должно бы, но бережёного Бог бережёт.
Когда Александр уже притомился слегка и хотел сделать привал, открылось озеро. Небольшое – около километра диаметром, почти круглое, берега камышом да осокой поросли.
Не поленился Саша, по берегу вокруг обошёл, подмечая – нет ли окурков или свежих следов на траве? Место глухое, отдалённое, могли и окруженцы тут остаться. Землянку или блиндаж тут не вырыть – почва влажная. Но так лето же сейчас, можно в шалаше жить. Одно плохо – комарьё донимает. Пока бежал, всё хорошо было, а как пошёл неспешно, враз лицо и руки облепили живодёры‑кровососы.
Александр зачерпнул у берега илистой грязи и вымазал им лицо и руки, заметен не так будет, да и комары меньше донимать станут. Ха, двойной эффект в одном флаконе.
Он выбрал себе удобное местечко – рядом с тропинкой, где репейник погуще рос, да и заполз в него. Сверху листья широкие нависают, закрывают от взглядов. Близко стоять будешь, – и не углядишь.
Немного повозившись, Александр выбрал удобную позу и замер. Теперь вся надежда на слух. А комарьё над ним так и вьётся, так и звенит.
Прошёл час, пошёл второй… Александр поглядел на часы. Есть охота, пора бы уже парню быть.
Заверещали сороки в лесу, смолкли птицы. Значит, приближается кто‑то.
Вскоре послышались шаги. На тропинку вышли двое, остановились в шагах десяти от Александра.
– И где, Мыкола, твой партизан?
– Обещал быть, – шмыгнул носом подросток.
Александр сразу узнал его голос. А вот кто второй? Саша медленно отодвинул лист лопуха.
Рядом с Мыколой стоял мужик вполне призывного возраста в гражданской одежде. Что ж ты не в армии, дядя? Нет, надо ещё понаблюдать, терпения ему не занимать.
– Ох, комары жалят, брат.
«Неужели брата привёл? Вон, братом назвал».
– Может, костерчик развести?
– Ты шо, сказывся? Дым издали виден будет. Терпи!
Оба ещё немного потолкались на берегу озера, но через полчаса терпение их иссякло.
– Нет, не придёт твой знакомый. Видно, обманул он тебя или просто не захотел. Домой надо идти, стемнеет скоро.