Бугай зашел за стойку раздачи и о чём-то поговорил с поваром, и через пять минут повар, средних лет темноволосый дядька, в белом халате вышел с разносом и поставил передо его мной на стол картофельное пюре с двумя котлетами,большие бутерброды с ветчиной и копченой колбасой в количестве пяти штук и кружка с чаем.
«Да, неплохо здесь устроились ребята», — подумал я. «Как это они, интересно, ведомственное заведение оккупировали?» А потом начал вспоминать, что мне рассказывали об этом периоде времени, когда готовили к этому заданию. Сначала такие дельцы и мафиози, чтобы показать свой статус перед себе подобными, просто старались зависать в государственных учреждениях, находясь под крылышком у КПСС и проворачивая для них темные делишки. Это уже потом, после развала союза, они вышли из тени и стали строить себе особняки.
Пока я доедал, я заметил, как в столовую опять вошел «бугай» и подошел к моему столику.
— Номер двести четыре на втором этаже в конце коридора, вещи твои уже там! — сказал он и положил передо мной ключи с большим деревянным брелком. Уже отойдя на пару метров, он обернулся.
— Да… это… Короче, если хочешь, можешь в бассейне искупаться! Сегодня всем, кто хочет, разрешается плавать! —
Я поблагодарил повара и пошёл в комнату, в которую меня поселили. Открыв двери ключом, я попал в двухместный номер с простым советским уютом. Сумка с моими вещами действительно уже стояла на одной из двух кроватей. Я решил переодеться в спортивный костюм, а потом подумал: «Почему бы действительно не пойти и не поплавать в бассейне?» Когда мне ещё представится такая возможность. Плавки, конечно, я с собой не брал, но приличные импортные труселя, в которых не стыдно показаться в бассейне, у меня с собой были. Я спустился вниз и пошёл к бассейну. Этого местного дона Корлеоне, то есть Петра Сергеевича, за его столиком видно уже не было. Ну и слава богу! Не хочу лишний раз мозолить глаза. Я разделся, сложив одежду на один из шезлонгов, которые стояли недалеко от бассейна. Несмотря на то что на улице было уже довольно прохладно, в этом помещении было тепло. я прыгнул в воду и поплыл. В длину бассейн был примерно метров двадцать. Можно сказать, что для такого помещения бассейн был небольшим. Вода была приятно прохладной. Занырнув пару раз и достав до дна бассейна, глубина была примерно метра четыре, я проплыл в несколько раз от бортика до бортика и обратно. Чтобы размять мышцы, я специально плавал различными стилями. Нарезвившись вдоволь в бассейне, я вылез из воды, подошёл к своим вещам и стал вытираться полотенцем.
— А я смотрю, ты десантник⁈ — Я обернулся и увидел, что на меня смотрит здоровый парень в белом кимоно. Я непонимающе смотрел на него, а затем опять вспомнил, что я нахожусь в теле парня, который во время службы в десантуре наколол себе дембельские наколки десантников.
— Ну, служил, было дело, — сказал недовольно я. «Чёрт бы подрал эти наколки, хоть выводи их!».
— А что, правда, что у вас там в десантуре каким-то секретным приёмам учат? Может, покажешь парочку?
— Так они потому и секретные, что их показывать нельзя! Подписка о неразглашении даётся, — сказал я, всем видом показывая что не имею желания продолжать с ним разговор.
— Да ладно, небоись десантура! Тут все свои, и никто ничего никому не расскажет. Пошли на татами, покажешь, чему вас учили.
— Слушай, братан, я устал с дороги, не до спаррингов мне сейчас.
— Да ты, наверное, где-то на пищеблоке просидел, а потом наколками обкололся или вообще в стройбате служил! — заржал как конь парень, а его дружки в кимоно, которые стояли возле татами, подхватили его смех и тоже начали гоготать.
— А ты сам-то служил? — сказал я этому хамоватому парню.
— Да делать мне больше нехуй, — сказал надменно парень. — Я предпочитаю карате заниматься! Уже десять лет занимаюсь, а траву красить и дачи генералам строить я не собираюсь.
— Ну вот и ладно… — сказал я, повернулся и хотел уйти, но вдруг заметил краем глаза, что парень резко двинулся в мою сторону, намеревался сбить меня с ног подсечкой. Я еле успел среагировать и увернуться. Это меня уже не на шутку разозлило, вообще-то пол возле вокруг бассейна был покрыт плиткой, и если бы ему удалось неожиданно сбить меня с ног, то я бы, возможно, получил перелом или вообще заработал сотрясение мозга.
— Ты что делаешь, парнишка?
— Ну ты же не хочешь пойти на татами? — сказал он и показал рукой в сторону бойцовского ринга.— Так что выбирай: либо здесь, либо там! —
Я посмотрел в ту сторону, где возле татами стояли его друзья-каратисты, и смеялись. Я понял, что они от меня просто так не отстанут.
— Да и хрен с тобой! — сказал я и пошел в сторону этой компании, а сам думал: 'А если этот парень сейчас получит от меня по башке, интересно, он вообще умеет проигрывать? И в случае моей победы все его друзья кинутся на меня толпой, и мне придет пиздец, притом полный. Но выбора у меня уже не было. Я был одет только в плавки, и в таком виде пошёл в сторону татами.
Зайдя на место, оборудованное для спаррингов, я обернулся к нему.
— Вот это другое дело, — оживился парнишка в кимоно. Вокруг нас собралось уже человек пятнадцать его друзей. Если они, конечно, все решат на меня напасть, то дела мои будут плохи. Парень без предупреждения решил пробить мне маваши в голову. Я увернулся. Он ещё нанёс несколько ударов, от которых я успел увернуться, надо признать, ногами он махал довольно умело. У меня аж ветер в ушах свистел. Когда он решил провести удар мне прямой удар ногой в корпус, то я увернулся, пропустив его ногу справа от себя. Быстро сделал шаг вперед и схватил его за ногу, которой он пытался меня ударить, и поднял её вверх, ударив его с подсечкой по ноге, на которой он стоял. Ноги парня взлетели вверх, и он упал на лопатки, сильно ударившись спиной и шеей о татами. По рядам его друзей-каратистов прокатились удивленные возгласы. Было видно, что парень немного опешил от удара затылком об татами с высоты своего роста, но где-то через полминуты он уже пришел в себя.
— Тоже мне приёмчики, — зло сказал парень, глядя на меня с пола. Он вскочил на ноги одним прыжком и резко кинулся на меня, стараясь наносить руками мне в корпус, видимо, решил, что у него больше шансов победить меня в ближнем бою, поскольку он был выше и тяжелее килограмм на пятнадцать.
Большинство приемов, которым я обучался в разведке, они не рассчитаны на то, чтобы их показывать на ринге, потому что в боевой обстановке наносятся удары в уязвимые точки противника, от которых человек умирает или теряет способность обороняться. Вот мне и приходилось сейчас выкручиваться и уворачиваться от ударов парня и ставить блоки. Это не могло продолжаться долго, парень уже пробил мне пару чувствительных ударов в корпус. Вообще, он реально был довольно сильным бойцом, вот только действовал он уж больно прямолинейно. Пёр на пролом, как бык.
Увернувшись от его удара левой рукой, я большим пальцем своей правой руки ударил его между рёбер справа в болевую точку, от такого удара все нервные окончания человека пронзает острая боль, и примерно пять секунд, и он не может двигаться. Лицо парня исказилось от боли, он остановился, и не мог пошевелиться. В рукопашной схватке несколько секунд более чем достаточно, чтобы обезвредить соперника или убить. Я сбил его с ног, подсечкой перевернул на живот и заломил ему руки за спину, придавив его коленом в спину.
— Всё, хорош, приятель, подурачились, и хватит! — сказал я, крепко держа руки ему за спиной.
— Отпусти, сука! — шипел он под моим весом, уперевшись мордой в татами. — Ты что, мусор, руки выкручивать? —
— Эй, ты что делаешь! — его друзья начали подходить ко мне. «Ну всё, вот мой пиздец и пришёл».
— Я не понял, что здесь происходит? — услышал я спокойный голос. Ребятки сразу как-то осеклись и замолчали, все обернулись, в паре метров от нас стоял Пётр Сергеевич, засунув руки в карманы халата.
— Насколько я понял, это был честный поединок, так что все успокоились и разошлись!