От нахлынувших воспоминаний защемило в груди, комок подступил к горлу, в голове помутилось, и сухой щелчок выстрела я уловил уже краем сознания.
Глава 24
Сонную одурь сняло как рукой. Звук от выстрела донёсся со стороны «лёжки» в которой укрылась группа. Никакой перестрелки, просто негромкий хлопок нагана, как будто стреляли с глушителем. Бежать сломя голову не тороплюсь, «берлогу» охраняет подчасок, он и должен сменить меня на посту, разбудив бодрого. Так что снова внимательно осматриваюсь по сторонам, прислушиваясь и принюхиваясь. Просто так в балку проникнуть практически невозможно, особенно ночью. Склоны оврага справа и слева отвесно возвышаются над дном метров на десять, а где и больше. Так что очень легко можно не только ноги переломать, но и шею свернуть. Узкий вход в балку на северо-западе густо заминирован противопехотками, часть мин поставлена на неизвлекаемость. Выход заминирован не так сильно, но изощрённо, и здесь же находится пост. Часовой жив, а мимо меня и муха не пролетит, разве только комар, так как разного гнуса хватает.
А вот и смена, причём раньше времени, значит что-то случилось. Негромким посвистом предупреждаю бойца, который ищет меня в другом месте, и машу рукой. Заметил, подбежал, на лице тревога, взгляд прячет.
— Что там случилось, Буров? Кто стрелял? — Задаю я вопросы.
— Малевич застрелился. Не уследил я. — Понурив голову, отвечает Витька.
— Как это произошло? — уточняю я. — Оружия же при нём не было. Да и лежал он в отдельной теплушке, сам до ствола добраться не мог с такой раной.
— Сам не понял. Он очнулся, стонать начал, я подошёл, воды дал попить. Вроде успокоился, кивнул, что всё хорошо, а потом… Выстрел. Виноват я. — Тяжело вздохнул Буров.
— Не ты один. Теперь поздно каяться. Бди тут. Пост сдал.
— Пост принял. — Взял оружие наизготовку боец.
Нехорошо получилось, но раненый и так уже был не жилец. Пуля в животе это очень плохо, а мох, хоть и антисептик, но не хирург. Если бы сразу на операционный стол, может и удалось бы спасти бойца, хотя не факт.
— Чего столпились? Малевича уже не вернуть. Поминать после будем. — Подойдя к месту трагедии, взбадриваю я бойцов, чтобы не грузились. — Сегодня ночью пойдём на прорыв, так что всем внимательнее следить за обстановкой. — Проясняю я ситуацию и настраиваю людей на боевой лад.
— Петров, занимай позицию на северо-восточной опушке, наблюдай за дорогой и блокпостом. — Начинаю разгонять я личный состав.
— Есть, наблюдать за дорогой. — Отвечает Гаврила.
— Младший сержант Волчков, твоё дерево на юго-западном склоне балки. Наблюдай за селом.
— Есть наблюдать за селом. — Козыряет Пашка.
— Рядовой Жмыхов, твоя позиция на северо-западе, перекрёсток дорог и прикрытие с тыла. Аккуратней, на минах не подорвись.
— Есть, прикрывать с тыла. — Убегает Вовка за пулемётом.
— Шубин, Валеев, найдите место и похороните Малевича. Только аккуратней без лишних следов. Могилу замаскируйте. — Озадачиваю я сапёра с помощником.
— Пинчук, что у нас из продуктов осталось? — интересуюсь я у водилы, назначенного по совместительству поваром и старшиной группы по причине ранения в ногу.
— Осталось несколько сухарей и галет. Ну а чаёк я сейчас организую. Ягоды шиповника заварю. — Засуетился Гоша.
— Не густо. Но сообрази что-нибудь на обед, подбери всё до крошки. Ты сам-то как, идти сможешь? — Уточняю я.
— Постараюсь. Костыль бы мне.
— Возьмёшь винтовку Малевича, с ней и будешь хромать, только разрядить не забудь. Пошли со мной. — Помогаю я бойцу доковылять до «берлоги».
Из своего вещмешка достаю неприкосновенный запас. Последнюю банку тушёнки от поставщиков из Европы. Была бы наша, килограмма на два, а двести грамм на восьмерых мужиков капля в море, но на котелок супа какой-то навар получится. Тем более таблетки сухого спирта ещё оставались. Хотя бы горячего похлебаем.