- А если не найду отряд, - приходила пугающая мысль, - тогда лучше замерзнуть, чем попасть в железные клешни фашистов.
Генерал, проснувшись пришел в ярость, поняв, что девушка обвела их вокруг пальца.
- Вот дрянь, - негодовал он, одевая шинель и достав пистолет.
- Генрих, это все твое пристрастие к бабам, - не упустил напомнить, младшему по чину, молодому немцу, - Ты солдат Вермахта, и не смей больше позорить свое звание.
- Так откуда ж было знать, что она решиться на такое, - оправдывался молодой немец.
- Она заулыбалась, а ты и слюни уже распустил, - отчитывал его Вольф, - Видать в шнапс что-то подлила, что мы с тобой вырубились, - не унимался генерал.
О том, что сам генерал повелся на эту девушку Генрих естественно промолчал. Молодой солдат терялся, никогда с ним еще такого не было, он жалел, что упустил такую птичку. Эх, как бы он ее…
А если бы не война… Но дальше он не дал ход своим мыслям. Которых он испугался. Где-то в глубине он начал осознавать, что она его чем-то зацепила. Сбежала птичка, так про себя начал он называть ее, от самого Генриха, подумать только, досадовал от ущемленного самолюбия унтер-офицер.
А перед глазами стоял образ испуганной русской девушки, с глазами цвета неба, аккуратно заплетённой косой. Что за чертовщина, ругался он сам в себе, не иначе как ведьма.
- Генрих идем, - окликнул его генерал направляясь к выходу.
И унтер-офицер, медленно приходя в себя последовал за ним.
Они вышли из дома, сели в машину и вместе с охраной выехали в центр деревни, куда немецкие солдаты согнали уже людей. Шредер был в бешенстве и первое что он сделал, так это выстрелил в упор в троих людей, выпуская ярость. Испуганные люди еще больше сбились в кучу прижимаясь друг к другу. Женщины тихо плакали, прижимая к себе маленьких детей.
Как она только посмела, провести его, титулованного генерала, который был несколько раз на аудиенции у самого Адольфа Гитлера. Его почетного генерала Вермахта, уже имевшего несколько наград от фюрера за успешные бои, генерала голубых кровей, - думал в гневе он.
А потом набросился на охрану,
- Куда смотрели? - кричал он от злости , - Не иначе как к партизанам побежала.
- Так не выходил никто, через переднюю дверь, - пробубнил солдат.
Но генерал его уже не слышал, он схватил старика Арсения за шиворот и ударил прикладом пистолета.
- Говори, где партизаны? Молчишь негодяй, я из тебя сейчас всю правду выбью, - и он ударил сапогом старика, что тот повалился на снег.
- Вы все у меня сейчас плясать будете, - орал немец стреляя под ноги, итак перепуганных до смерти людей.
- Вот он мой шанс, - подумал Прихватов Сашка и бросился в ноги генералу, целуя сапоги.
По натуре Сашка был гнилой и тряпочный человек. Маленький такой, да удаленький с круглым животиком на перевес, с закопыренным носом и глаза у него низко посажены и злостью залиты, все искал кому бы это подлость сделать.
Но жена у него была красавица, да и умная ко всему. С такой нигде не пропадешь… С ней в огонь и воду можно… Так что Сашка за ней был, как за каменной стенной. Любила она его очень, да все пыталась образумить:
- Вот потерпеть надо немного, как то все и уладиться, - приговаривала она.
И тайком от Сашки провиант партизанам в корзинку собирала и передавала через Аленку. Жалела больно она их, как они там голубчики, голодные небось, на холоде воюют родимую сторонушку защищают. А мой не путевый то, и как только вспоминала сразу в слезы…
- В лесу они, лешие, прячутся, - прогундосил, как шавка Прихватов.
- Что он говорит? – генерал обратился к переводчику.
- Говорит, что партизаны в лесу прячутся, - перевел дословно тот.
Генералу польстило, что на глазах у всех целуют его сапоги. Он приказал жестом Сашке подняться.
- Я с самого начала верил, что войну выиграет Германия, - подлизываясь начал Прихватов.
Отчего всплеск ярости у генерала улегся, он довольно и высокомерно усмехнулся.
- Германия несет свободу от рабства и лучшее будущее, - продолжал Прихватов.
- Молодец, правильно мыслишь, - похлопал показательно Сашку по плечу.
- И много партизан в лесу? – задал немец вопрос.
- Да так, небольшой сброд, - докладывал Сашка. - Вы их сапогом своим, как мошку и прихлопните.
От этих слов лицо у генерала засияло самодовольством и чувством превосходства, он даже представил как у него на груди будет красоваться еще один орден, за уничтожение ненавистных партизан.
- Ну что ж тогда назначаю тебя главным полицаем, - похлопал он его по плечу.
Ему тут же выдали винтовку и на левую руку повязали белую повязку.