* - " Легенда о брянском богатыре " 5, 6
26. Разговор Шредера с Генрихом
- Сашенька, что ж это будет? – бросилась к нему до смерти напуганная Елена, после того как генерал с унтер-офицером и переводчиком Фридрихом Штольце ушел в дом старосты, который они заняли для ночлега.
- Новая власть, Ленок, где теперь главным полицаем на деревне буду я, все меня будут бояться и слушаться, - не скрывая довольства засверкал глазами Сашка.
– А ты чего дрожишь, дуреха? – смотря на жену спросил. Видишь кем генерал меня поставил, указывая на белую повязку, - хвастался Сашка.
- Иди ко мне успокою, приголублю, - направился он к ней, обхватив одной рукой за пышную грудь, а вторая легла на мягкую упругую попу. Приблизив свое лицо, желая жадно впиться в ее губы. Елена тут же ощутила, как до ее обоняния донёсся запах перегара, ловко увернулась из его объятий и Сашка бревном рухнул на кровать, а по дому раздался храп в чередовании со свистом.
Женщина упала на табурет заламывая руки, голова гудела в висках постреливало, а грудь сдавила боль, от осознания, что ее Сашка, в котором она души не чаяла, оказался предателем.
Может он свою жизнь спасал и жизни других? – пыталась найти оправдание его поступкам Елена.
Но его явное довольство после ухода немцев, говорило об обратном.
«Неужели он на такое, способен, никак не хотела верить она» Она сидела с застывшим взглядом направленным в никуда, а из глаз катились слезы.
Лучше бы нас обеих, этот генерал и пристрелил, чем осознавать, что ее любимый Сашенька, согласился раболепствовать перед немцами.
И пока он крепко спал, Елена одела шубу, накинула пуховый платок на голову и побежала в дом Прасковьи. Уважали все старушку в деревне, за советом обращались. Узнала от нее, что творилось днем на центральной площади, отчего генерал пришел в бешенство, и о том, что партизаны должно быть уже знают, что в деревне немцы.
*
Немецкий генерал с Генрихом заняли добротный деревянный дом старосты, вокруг которого была расставлена охрана. Расположились они на втором этаже. Генерал высокомерным взглядом окинул комнату, занял место в кресле-качалке возле камина и закурил сигару. Молодой Генрих принялся с интересом рассматривать комнату, потом подошел к книжной полке достал какую-то книгу, на которой было написано немецким и русским языком, прочитал название:
- Труды К. Маркса и Фридриха Энгельса «Манифест Коммунистической партии», - немецкие философы и политические деятели, сделав ударение сказал он.
Подчёркивая, что учение о коммунизме пошло от немцев, которое принял Советский Союз.
- Да, мой дорогой, но мне ближе пропаганда Геббельса и учение фюрера о новом мировом господстве и высшей арийской расе, а все эти книги лучше сжечь. Брось их в огонь, и ты увидишь, как разъярённые языки пламени быстро превратят никчемную философию в пепел, - ответил генерал.
Вольф выдержал паузу погрузившись в философию и дальше продолжил:
- Еще я приверженец Ницше, который считал:
«что человек — это болезнь Земли», он мимолетен, и «в своей основе есть нечто ошибочное», надо создать истинного, нового человека «сверхчеловека» установив мировое господство. Вот наша идеология, цель и поставленная задача перед солдатами Вермахта и перед нашим вождем.
А увлечение другой философией, мой юный друг, может быть чревато последствиями, - наставлял он молодого унтер-офицера.
Генрих безмолвно подошел к камину, поднес книгу и разжав пальцы бросил ее в огонь. Весь этот разговор, навеял на него тоску по дому, где оставались его родители. Так хотелось, чтоб поскорее закончилась война, вернуться домой. Но он солдат Вермахта и его долг исполнять приказы главного командования, для достижения поставленной цели в угоду самому фюреру.
Он приблизился к другому шкафчику и открыв дверцу достал бутылку.
- О коньяк, - возбужденно промолвил, показывая ее Вольфу.
- О чем ты только думаешь? - упрекнул его генерал.
- Расслабится хочется, а то последние дни совсем нелегкие, - открывая бутылку и разливая по стаканам оправдывался Генрих.
- Нет, я не буду, - твердо отчеканил Вольф.
- Хватило сегодня. А тебе, я вижу, не выходить из головы та русская девушка?
Генрих, делая глоток, тут же поперхнулся, пытаясь откашляться, а ощущения были будто его застукали на горячем, прочитав его тайные желания.
- Просто дорога измотала, - откашлявшись и пытаясь как можно уверенней держаться проговорил унтер – офицер, допивая коньяк в стакане.
- Не будь слабаком, Генрих, она партизанка, и выход у нас тут только один.
Кстати, я хотел поговорить с тобой об этом.
- Дорогой Генрих, ты должен ясно и четко понимать для чего мы здесь, и какая поставлена перед нами задача, - генерал поднялся с кресла и медленно двигаясь по комнате, заложив руки за спину продолжил: