- Так они на нас уже танками, - не сдержался командир, - Плохи дела.
- А Сашка мой, - и ее голос задрожал, а на глаза навернулись слезы.
- Когда генерал выскочил в ярости из дома Светланы, стрелять начал в людей, тогда-то он и бросился к нему в ноги. Генерал за это, полицаем его назначил, - тяжело произнесла она.
Заметил командир, что тяжело ей очень, и крепко обнял Елену, как сестру, пытаясь успокоить ее.
Потом обхватил двумя руками за плечи и глядя в глаза произнес:
- Светлана у нас. Веди себя как ни в чем не бывало, никто тебя не тронет, и не заподозрит. Ты очень поможешь нам, передавая ценные сведения.
На что Елена молча кивнула. И попрощавшись с партизанами прокралась к своему дому.
Сашка, накануне выпив самогона, крепко спал.
Двое партизан оставались в своем укрытии, ночь выдалась морозная, холод пробирал до костей. Но они стойко переносили все трудности. Но они уже точно знали, что посты меняются в час ночи и в три часа ночи.
И возвращаясь обратно к своим, командир обратился к своему боевому товарищу:
- Кажется они по наши души.
- Так и мы им можем дорогу указать, - отвесил Денис.
- Тяжело нам придется, походу целый батальон заявился. Того гляди еще подъедут. Надо бы связаться с отрядами Лагутченко Василия и Шестакова Ивана.
- Да согласен, - ответил Воронин.
А тем временем в отряде уже начинали беспокоиться за своих разведчиков. Маша даже глаз не сомкнула, она отчетливо слышала, как стучит сердце в груди, то и дело, через каждые полчаса выбегала, всматривалась в темноту откуда должны были прийти партизаны.
***
Проснувшись ранним утром, генерал приказал хозяйке дома истопить баню. Ефросинья делала все покорно, так как сильно была напугана. Генрих с трудом поднялся и обхватил двумя руками голову.
С похмелья он чувствовал себя неважно.
- Ну что офицер, перебрал вчера? – видя его состояние поддел генерал.
- Ничего, после баньки будешь, как огурчик, - довольно высказался, пребывая в хорошем расположении духа.
Вместе с Генрихом они вдоволь напарились, отхлестали друг друга березовым веничком. Генерал выбрился, одел чистую белую рубаху, поверх новую генеральскую форму, начищенные до блеска сапоги.
Испуганная хозяйка накрывала на стол. Вскоре к ним присоединился переводчик Фридрих Штольце. Генерал приказал, чтоб к нему привели Прихватова.
Сашка только проснулся, потянулся в постели. Елена возилась на кухне, в дом уже стучали. Заявились двое солдат, сказали быстро собираться, генерал его ждет. Женщина только руками всплеснула.
- Не беспокойся, все будет хорошо, - бросил Сашка, накинул полушубок, шапку, одел валенки и вышел.
- Гутен такт, - заходя в дом вежливо поздоровался Сашка и отвесил низкий поклон.
Трое немцев, что сидели за столом от удивления округлили глаза.
- Вы знаете немецкий? - спросил переводчик.
- Да так, имею небольшой ходовой запас,
«матерных» - последнее слово он уже произнес в уме, понимая, что генералу такое не понравится.
- Он сказал, что русский досконально не выучил, не то что немецкий, - перевел переводчик, тоже с чувством юмора. От чего трое немцев от души рассмеялись.
- Шут гороховый, - сказал на немецком генерал.
- Да, потешный, - улыбнулся Генрих, - Но жена у него умная, как только за такого только вышла.
И тут он вспомнил Хельгу, симпатичную брюнетку, с которой часто проводил ночи, горячая девушка была, - окунулся в приятные воспоминания.
- Генрих, - стукнул кулаком по столу генерал,
- Я тебе, о чем весь вечер толковал.
- Да я только констатировал, - оправдывался унтер – офицер.
Шредер же указал Сашке садится, дал чистый лист бумаги и приказал писать.
Потом собрали всю деревню.
- На сходку, на сходку ! – кричал, проезжая в генеральской машине Прихватов.
Согнали перепуганных людей. Что ждать от немцев в следующий момент было не известно.
Генерал с унтер-офицером показательно вышли из машины, а за ними вылез и Сашка. Немец кивнул Сашке, тот развернул лист бумаги и сказал:
- Мне господин генерал дал сегодня некоторые директивы для объявления вам.
И Сашка принялся зачитывать сколько нужно каждому сдать муки, молока, яиц, мяса и другого продовольствия для немецких солдат. Также все лошади будут взяты на учет, и при необходимости их заберут. Кто будет помогать партизанам – расстрел.
Люди стояли с тревожными молчаливыми лицами, затаив злобу на фашистов.
Далее генерал с Прихватовым в деревне и близлежащей округе, агитировали местное население перейти на их сторону и вступить в ряды полицаев. Отозвалась сотня человек с трех деревень, из трусливых, кто готов был продать совесть за гроши, бандитов, воров и разный сброд отщепенцев. Таким вручали бумагу с фашистким орлом и свастикой, выдавали винтовку с одним - двумя патронами, и полицаи чувствуя свое превосходство начинали властвовать. Пьянстовавали, обижали молодых вдов, издевались над стариками, грабили крестьян, расхищая колхозное добро.