Да, с такой публикой только по горам и лазить. Собирались же выйти пораньше, так дотянули до жары. Выбрались из джунглей в самое пекло. Если бы не мазь, на склоне не уберечься от ожогов. Да и без защитных линз глаз не спасти. Солнце на Эрлике горячее и в зените шпарит нещадно.
Хорошо глава геологов догадался вызвать служебный вертолет – забрать туристов из заповедника. А то так бы и до вечера не добрались.
— Ух, выкупаться бы сейчас, — дошёл до пещеры Матвеич. — Упарился.
Седой физик выдохнул и пару раз щелкнул камерой. Откуда ещё такое снимешь все разом: серо — черные скалы, изумрудно-фиолетовые кроны деревьев, за ними синь океанских вод, сливающаяся с небосклоном. Вдалеке слева прорывается сквозь чащу к заливу река. Дальше по берегу белеют коробочки домов Океанограда.
Площадка перед входом потихоньку заполнялось экскурсантами. Отцы семейств подгоняли отстающих. Запыхавшиеся дамы отдувались. Разморенные детишки с любопытством глазели по сторонам, и время от времени с опаской поглядывали на грозного дядю Володю. Вересов не удержался и подмигнул ребятам.
Подошла и встала рядом Мария, поправила под козырьком влажную золотистую прядь, улыбнулась ободряюще. Вересов только ухмыльнулся в ответ: если уж подписался — потерпим.
– Ну, что все в сборе? — громко спросил он у «туристов».
– Значит так: в пещере не шумим, не кричим, идем осторожно, под ноги смотрим, — Владимир строго посмотрел на малышню, — Ясно?
– Ясно, — раздался нестройный хор тонких голосков. Мамы дисциплинировано взяли детей за руки
– Пошли, — Вересов кивнул и, включив фонарь, первый углубился в темное чрево горы.
После зноя от прохлады по телу побежали мурашки, но обычной для подземелий промозглой сырости не ощущалось. Лучи фонариков в руках геологов прожекторами освещали дорогу, то и дело, заставляя сверкать черные и белые кристаллы на стенах и своде. Приглушенные ахи, охи, перешептывания нарушали тишину.
Коридор пошел круче вниз.
— Осторожно, не поскользнитесь, — не оборачиваясь, предупредил Владимир.
Маша догнала его, взяла за руку, как маленькая девочка.
— Замерзла? — Сжал тонкие пальцы супруги глава геологов.
Впереди забрезжил свет. Мария ускорила шаг, вырвалась вперед, потянув за собой. Вот неугомонная.
Стены тоннеля расступились. И пещера, волшебство природы, раскрыла свои объятья. И хотя её величине позавидовал бы самый огромный стадион на свете, зала без мрака и темноты лежала, как на ладони. Три широкие террасы спускались к озеру в чаше из молочно-белого минерала. В дальнем северном углу пенистым водопадом срывалась в бассейн подземная речка. Верх свода, скорее всего, рухнул при древнем катаклизме. И теперь в провале небо делилось голубизной с хрустально-чистой водой. А в середине озера тянул к солнечным лучам опаловые лепестки — кристаллы гигантский каменный цветок. От фантастического вида захватывало дух.
— Ой! Мамочки!
— Как красиво!
— Здорово!
Восторгов прибавлялось с каждой новой парой, появлявшейся из прохода. Туристы застыли на широком гранитном карнизе. Папы гордо расправили плечи. Первооткрыватель, Виталий Кудрявцев, единственный холостяк в отряде, имел вид победителя. Зеленые глаза Марии сияли.
— А купаться можно? — затеребили дети родителей.
— Как думаешь, можно? — подмигнул Вересов ученому-физику.
— Вода комнатной температуры, но дистиллированная. Как бы не испачкали, — подыграл Матвеич.
Посыпались заверения, что «мылись» и «негрязные». Пришлось разрешить.
Все заспешили к озеру - стали спрыгивать с карниза на террасу и дальше по «гигантским ступеням» к воде. И началось водяное светопреставление. Полетели в стороны хрустальные брызги. Грот заполнился радостными визгами и смехом. Предоставив народу развлекаться, Владимир вместе с Марией отправился разбивать лагерь.
Укладывая заранее приготовленные брикеты и дрова для костра, Владимир время от времени посматривал на барахтающуюся детвору. Ничего, вот разберутся немного с работой, и можно будет и им Машей подумать о малыше. Вересов ещё не решил, кого хочет больше: сына, чтоб лазить с ним по горам, или дочь - красавицу, как мать. На Эрлике, по - видимому, они застряли надолго. Владимир глянул на жену, вытаскивающую котелок из рюкзака. Мария улыбнулась в ответ. Довольная, опять по её вышло. И ведь никогда не спорит, голоса не повысит – мягкая сила в действии.