Теперь, если Азизов вступал в кухонный наряд или стоял дневальным, молодежи было несдобровать. Он не только заставлял выполнять их работу за себя, но, часто и избивал их просто так, ради удовольствия. О нем пошла слава мучителя молодых солдат: никто их столько не избивал, не заставлял работать за себя, как он. Однажды случилось нечто, чего он не ожидал. Один из молодых русских солдат, которого Азизов жестоко избивал, дал ему отпор. Это произошло так: когда Азизов стоял дневальным вместе с Мардановым, он поймал этого солдата на улице и привел в столовую, чтобы тот вымыл полы. Пока он работал, Азизов решил еще поиздеваться над молодым солдатом. Пока тот, стоя на коленях, мыл полы, Азизов начал бить его по голове кулаком, а когда тот оборачивался, кричал на него:
– Работай, подлая тварь, не останавливайся, а то хуже будет.
Потом Азизов начал бить его еще стоя, отрабатывая удар в солнечное сплетение, как это делал с ним когда-то Касымов. Потом он хотел еще поизмываться над ним, как это любил делать Батизату, играя перед избиением со своей жертвой, как кот с мышкой. Так он нанес парню несколько легких пощечин по лицу. Но вдруг в какой-то момент молодой солдат перехватил его руку, отодвинул в сторону и другой рукой нанес по его губам мощный удар. Азизов был сильно ошарашен. Этот молодой солдат оказался сильным, хотя телосложения был на вид не крепкого. Азизов ощутил во рту знакомый вкус крови, и почему-то это сняло с него напряжение и страх. Ну, хорошо, теперь он этому молодому покажет. Он был готов принять вызов, брошенный ему молодым солдатом: сражаться на равных. Никогда прежде он не чувствовал в себе такого раскрепощения, такой силы и бесстрашия. Прежние обиды, унижения, незнакомое чувство ярости – все взыграло в нем сейчас. Он был готов разорвать этого солдата на куски. Тут Азизов оглянулся на всякий случай: за окном строился развод для заступающих в наряд и караул. Руководящий разводом офицер стоял к нему спиной, а солдаты лицом. Тут что-то остановило Азизова. Он сейчас мог бы запросто попасться: стоящие в строю солдаты не могли не заметить драки внутри столовой и не обратить на это внимание офицера. Тогда это могло бы закончиться для Азизова трибуналом. Он сумел сохранить долю здравого смысла, чтобы понять это и не лезть на рожон. А молодой солдат, стоящий все еще в углу, внимательно смотрел ему в глаза с таким выражением, будто готов теперь на все и ни перед чем не остановится. Наверняка он почувствовал настроение старослужащего. Но он понял также, что что-то сдерживает Азизова. Он ударил по окровавленным губам Азизова еще раз, кровь пошла сильнее. После этого молодой солдат бросил щетку и покинул столовую.
Марданов заметил состояние Азизова, когда он вышел вслед за молодым солдатом в коридор: кровь уже остановилась, но ее следы остались на губах. Азизов рассказал ему все, как было, только сказал, что молодой солдат ударил его щеткой, которой он мыл полы. Марданов успел это быстро передать Ахмедову и Мовсумову. А те быстро нашли того молодого солдата и, отведя его в туалет, хорошенько избили. Но Азизову от этого лучше не стало. Ночью он сам поднял взбунтовавшего «шнурка», чтобы самому наказать его еще раз. Но сейчас он не почувствовал в себе того прилива силы и смелости, что были у него днем, поэтому только спросил:
– Ты на кого руку поднял, «шнурок»?
Молодой солдат весь трясся от страха, наверное, он уже пожалел, что рискнул на сопротивление и ждал новых избиений. Только Азизов не стал его бить, просто не захотелось.
Возможно, об этом инциденте узнали и другие солдаты. Спустя несколько месяцев, когда Азизов уже нес преимущественно караульную службу, еще один из молодых солдат вступил с ним в спор. Он заявил ему, что если бы не поддержка Азизова земляками, то он бы спокойно справился с ним в честном бою. Причем сказано это было при свидетеле, который по идее должен был быть на стороне Азизова по сроку службы. Но тот никак не среагировал, это очень задело Азизова.
– Хорошо, хочешь со мной поговорить один на один, как мужчина с мужчиной, да? – спросил он молодого солдата.
Солдат в знак согласия кивнул головой. И Азизов вызвал его во двор караульного помещения.
Где же были эта сила, смелость, быстрота, гнев, когда он служил в том дивизионе? Почему он не отвечал своим обидчикам? Если не всем, то ведь многим он мог бы достойно ответить. Почему он этого не сделал, почему позволил издеваться над собой так долго?
Азизов, почувствовав небывалую ярость, пошел против солдата, которого он уже бил прежде не один раз. Этот солдат был высокого роста, худощав, но жилистый. Он стоял на расстоянии пяти-шести шагов от него. Дойдя до него, Азизов ударил его ногами несколько раз подряд в грудь: правой, левой, правой, левой. У него были новые сапоги, которые он получил с наступлением осени, они усиливали эффект ударов. Молодой солдат ничего не смог противопоставить такому резкому напору со стороны Азизова. Он сел на корточки и громко попросил Азизова о прощении. Нельзя бить человека, который уже просит тебя о прощении. Азизов это знал, но остановиться уже не мог. И нанес он ему по щеке еще один сильный удар кулаком. Молодой солдат извинился еще раз, после чего Азизов решил оставить его в покое.
Стал ли Азизов одним из уважаемых солдат в этом новом дивизионе? Трудно сказать. Из-за его кажущейся немощности многие продолжали считать, что Азизов держится благодаря своим землякам. Он действительно опирался на их поддержку, кроме того за него были и другие солдаты его призыва. Но и он сам теперь отчасти изменился. Здесь Азизов подружился с тем самым ростовчанином Чельновым, смелым, сильным, веселым и остроумным парнем. Чельнова уважали в дивизионе все: и молодые, и старослужащие, даже офицеры. Он мог вступать с последними даже в полемику; то жаловался на некачественную еду, то на плохую организацию досуга в дивизионе, приводя различные положительные примеры; он переписывался со многими друзьями с «гражданки», которые сегодня тоже несли службу в разных регионах страны. Молодых он особенно не мучил, только злился, если кто-то из них плохо выполнял свои обязанности, отлынивал от работы. Он часто шутил с Азизовым, но это было приятно Интеллигенту:
– Азизов, кого ты, братан, опять увидел сегодня во сне?
Такие вопросы с подколом Чельнов начал задавать после того, как Азизов однажды, когда они сидели в караульном помещении вдвоем, рассказал ему, что ему приснилась одна известная певица, которую он очень любил слушать, и почему-то она явилась к нему голая. Чтобы поддержать заданный жизнерадостным ростовчанином тон, Азизов говорил ему в ответ, что теперь увидел другую певицу во сне.
– И что она тоже была голая– рассказывай, не стесняйся. – Чем вы там занимались?
Каждый раз, когда их сводило вместе дежурство, они беседовали о прошлой, доармейской жизни, а потом темы сменились, и речь пошла о будущем после армии.
– Скоро домой, эх, заживем на «гражданке», – говорил Чельнов часто.
Он полюбился Азизову больше, чем кто-либо в дивизионе, даже чем земляки. С Ахмедовым Азизов особенно не дружил – сам его побаивался. К тому же он находил его человеком несправедливым, который мог легко унизить более слабого, если он даже прослужил столько же. Ахмедова в дивизионе никто особенно не любил, но почти все побаивались. Мовсумов, маленький, но сильный, ловкий, смелый и веселый парень, напротив, был любимцем дивизиона. Несмотря даже на то, что он плохо владел русским языком, как многие деревенские юноши из союзных республик. Азизов слышал, что они с Ахмедовым вместе выстояли против старослужащих и смогли дать достойный отпор, когда прибыли в дивизион. Так что Мовсумова связывал с Амедовым самый трудный период службы в дивизионе. Только он все же был другим, более открытым для людей других национальностей и справедливым. Больше всех Мовсумова любил и уважал Чельнов. В какой-то мере он даже восхищался им, подражал ему и старался проводить с ним как можно больше времени. И Мовсумов, и Ахмедов требовали от Азизова должного поведения, чтобы не «позорить нацию». Хорошую репутацию Мовсумов заслужил не только в дивизионе. Его знали во всем полку и даже в офицерской среде. Пару раз он занимал первое место на спортивных состязаниях полка. Возможно, именно это послужило причиной его популярности. Командиры специально отправили «проблемного» Азизова в этот дивизион, чтобы Мовсумов мог поддержать земляка при надобности. Повлиял на их решение и тот факт, что здесь вообще было немало земляков Азизова. Наверно, это был правильный расчет, потому что на новом месте службы нашему герою было значительно легче. Земляки, безусловно, были ему нужны для поддержки. Но здесь он с большим удовольствием общался и с теми, кто не был ему земляками.