Майор опять подошел к пленным, вначале к старому, потом к молодому:
– Читать, писать умеешь?
Оба покачали головой, после того как Захид передал им слова майора.
– А не хочешь научиться? – спросил Сидельников заботливо молодого. – Ты ведь молодой, вся жизнь впереди. Так и проживешь свою жизнь неграмотным?
Молодой пленный молчал, виновато опустив свои темные, грустные глаза.
– Из него, может, еще что-то выйдет, а этот старик лютый негодяй, – сказал замполит Зотову, приближаясь к нему, а потом сделал Захиду знак, что это переводить не надо.
– Говорите, какие вам сказки американцы рассказывают? –продолжил допрос майор.
Захид быстро перевел вопрос замполита пленным. В ответ опять молчание.
– Есть с вами рядом американцы? Что они делают? В чем вам помогают? — спросил Зотов.
После перевода старик сказал, что никаких американцев он никогда не видел.
– За дурака держит, – сказал замполит негромко и как бы с сожалением, вытирая пот с покрасневшего лица и шеи мятым платком, который он достал из кармана. – Не знает, что наша разведка все давно сообщила, где и как с ними американские офицеры учения проводят.
Захид не понял, кому были обращены последние слова замполита, поэтому в недоумении уставился на майора.
– Переводи, переводи, – сказал майор опять нарочито спокойным тоном, который, однако, отнюдь не говорил о том, что он и в самом деле успокоился.
– Какие с вами учения проводят американские офицеры, что именно они вам поставляют из оружия? – спросил опять Зотов.
Старик опять сказал, что никаких американских офицеров и оружия никогда не видел и никогда об этом и от других не слышал.
– Все, Зотов, отправишь обоих в Кабул, когда машина туда будет. Пусть с ними там разбираются.
Замполит собрался уходить, явно огорченный молчанием пленных. Посмотрел на них еще раз и предупредил командира роты:
– Смотри только, Зотов, чтобы без глупостей. Ты взялся за допрос, сам и следи за ними как следует.
– Есть, товарищ майор, – козыряя, ответил Зотов, – при первой же оказии в Кабул доставлю их туда в целости и сохранности.
Пришел день, когда, наконец, было решено взять Захида на операцию. Вместе с другими солдатами он залез через люк в броневик, который вскоре в составе колонны взял путь в сторону предполагаемого места дислокации вражеских сил, как это сообщила разведка.
В этот же день Захид впервые принял участие в бою. Когда их колонна, состоящая из броневиков, танков, военных грузовиков, приблизилась к лесу, оттуда раздались выстрелы. В ответ солдаты батальона открыли огонь. Они старались заставить «душманов» покинуть лес, чтобы вести с ними бой на открытом месте. Те, прекрасно сознавая превосходство советских военных, старались наоборот втянуть их в глубь леса.
«Моджахеды» выпускали на батальон снаряды и стреляли из автоматов. Захид продолжал сидеть в броневике, высунув дуло своего автомата из бокового люка, и слушая гул стрельбы, становившейся все интенсивнее. Из люка броневика, развернувшегося боком в сторону леса, Захид иногда видел мелькавшие бородатые фигуры — очень подвижные и ловкие. Солдаты рядом с ним давно стреляли по этим фигурам, если кто-то из них хоть на короткое время выглядывал из-за кустов. А Захиду было страшно: он понимал, что должен стрелять по этим темным фигурам, когда они появлялись, но никак не успевал прицелиться. Водитель броневика и командир экипажа стреляли из обоих пулеметов почти беспрерывно. Пули попадали в основном в ветки, стволы деревьев. Вдруг броневик мощно дернуло, послышался громкий гул.
– Горим!.. – крикнул Хабибуллин. – Все бегом из машины! Прочь!..
Оказалось, что «душманы» сумели попасть в броневик противотанковым снарядом. Скоро пламя охватило переднюю кабину; дым и жар заполнили машину. Все солдаты друг за другом вылезли из люков и по команде Хабибуллина легли на землю. Шел бой; мотострелковый батальон продолжал обстреливать лес. «Душманы» отвечали огнем, скрываясь за деревьями. Захид продолжал лежать, боясь поднять голову, лишь изредка пытаясь чуточку оторвать ее от земли. «Моджахеды» уже ранили несколько солдат батальона, здесь же товарищи пытались оказывать им медицинскую помощь. Захид увидел окровавленные тела некоторых из них. Кое-кого тяжело ранило осколками. На это особенно страшно было смотреть. Волей-неволей он представлял себя на месте пострадавших. Неужели и ему могло оторвать руку или ногу, выбить глаз и снести часть черепа? Ничего не предпринимая, он продолжал лежать на земле. Земля дрожала от ударов, разрывов и треска. Ему будто выворачивало все нутро. Страх, жалость к самому себе, мысли о том, что он вынужден был оставить учебу и идти служить в армию, овладели его сознанием. Как ему не повезло. Захид хотел бежать, спрятаться за какой-нибудь преградой, лишь бы пули его не достали. Он готов был превратиться в червяка и углубиться в землю, чтобы не стать мишенью для вражеских пуль.
– Эсрари, подними голову, стреляй! – крикнул ему Хабибуллин.
Захид, стараясь не показать свой страх, чуточку поднял голову и посмотрел в сторону леса, откуда продолжали стрелять по батальону. И тут же убрал голову, как черепаха в свой домик.
– Эсрари, веди огонь! – крикнул ему опять командир экипажа.
Захид, стараясь не поднимать голову и не смотреть в сторону леса, чуточку поднял автомат и нажал на курок: предохранитель не был снят, поэтому ничего не произошло.
– Сними автомат с предохранителя, придурок!!! — крикнул ему Хабибуллин. – Что ты делаешь, боец чертов?!
Захид как во сне чуть ли не с закрытыми глазами снял предохранитель автомата на ощупь и тут же нажал на курок. Его самого трясло сильно. А автомат выстрелил непонятно куда. Но кажется в сторону леса. Только выстрел получился одиночным.
– Поставь на очередь, безмозглый идиот! – кончалось терпение сержанта.
Захид опять на ощупь переключил ведение огня на автоматический режим – автомат он знал хорошо; много приходилось тренироваться в учебке. Не глядя, Захид опять нажал на курок. Раздалась очередь. Только он забыл хорошенько прижать к своему плечу приклад автомата, который чуть ли не разнес ему плечо. От боли Захид чуть не крикнул, но она быстро прошла. Чуть подняв голову, он опять нажал на курок: вновь раздалась очередь в сторону леса. Выстрелив, он опять спрятал голову. Хабибуллина больше слышно не было. «Не ранили его?» – подумал Захид. Потом быстро забыл о нем и выстрелил в сторону леса еще раз. Страх немного уменьшился. Этот бой чем-то даже стал напоминать ему игру в войну со своими сверстниками в детстве. Только там стреляли не по-настоящему, настоящих ранений и смертей тоже не было. Недалеко от него вел бой лежа, как и он, один из солдат, сидевший с ним в задней части броневика. Захид даже не успел с ним познакомиться. Он находился на лечении в госпитале от прежней раны, недавно вернулся, и его сразу взяли на задание как опытного солдата. Лежа, он беспрерывно стрелял то в одну, то в другую сторону. Захиду подумалось, что это делается ради того, чтобы устрашить врага. Вдруг его сосед высоко поднял голову и оглянулся в сторону леса. Захид знал, что это делать нельзя. Нельзя так высоко поднимать голову и долго оставаться в таком положении.
Так учили его на тренировках до отправления в батальон. Захид хотел предупредить соседа, крикнуть, чтобы он был осторожен. Но не успел, увидел, что сосед упал на бок, головой к нему. Его каска была пробита пулей, из под нее текла кровь. Вражеский снайпер, выждал момент, когда солдат проявил непростительную неосторожность. Что делать? Помочь ему? Вытащить из-под огня? Это означало бы подвергнуть себя опасности. Он решил ползти к раненому, а может, уже убитому солдату, вернее, заставил себя. Не прополз и двух метров, как пули засвистели над его головой. Снайпер, сидящий в кустах, хотел помешать ему спасти своего товарища, и заодно подстрелить и его самого. Какое-то мгновение Захид колебался. Бойцу, возможно, уже не поможешь: ранение в голову – не шутка. Но потом отругал себя за малодушие и решил все-таки доползти до пострадавшего бойца, лежащего уже совсем недалеко. Пули опять засвистели над ним. Стараясь как можно плотнее прижиматься к земле, будто желая сравняться с ней, Захид дополз до раненого. Пули падали в землю перед ним, делая небольшие отверстия на ее поверхности. Схватив раненого за руку, Захид пытался проползти обратно. Вражеский автомат заговорил с новой силой. К счастью, опять мимо, пули не попали – ни в него, ни в раненого. Захид удивлялся себе… Страх его полностью куда-то исчез, вдруг привалила уйма энергии и силы, с которой он продолжал тащить раненого.