– Вы верно устали, Татьяна Андреевна…, – отвлекся к темы Павел Меньшиков. – Может быть…
– Нет-нет, продолжайте, пожалуйста, Павел Юрьевич. – Тата решительно подпёрла кулачком щёку, готовая слушать. Виктор косился на неё с тревогой и лаской. – Значит, творцы созрели для мятежа?
– Боюсь, что так. Кошмары их пугают, с ума сводят. Они надеялись, что с возвращением благословенного всё изменится, станет спокойнее, но ничего не произошло. Стало только хуже. Создатель постарался. Порабощённые то и дело возникают в толпе, слушают недовольные речи творцов, агитируют, нагнетают, запугивают. Их слишком много, каратели не могут всех выследить. Кроме того… большая часть сил брошена на борьбу с чудовищами и зеркалами.
– Воистину удивительный мир! – с восторгом воскликнул Аркадий Цукерман. Все с неодобрением уставились на него, доктор стушевался и сделал большой глоток чая.
– А Эдуард Андреевич? – вступил в разговор Виктор Алфёров. – Вы сказали, он вступил в переговоры с создателем?
– Да, именно так. Он хочет избежать кровопролития, боится, что создатель спустит на творцов всех своих чудовищ. Эдуард Андреевич предложил творцам самим решить свою судьбу, выбрать правителя, высказаться, объяснить, каким они хотят видеть будущее. Вот только они сами не знают, чего хотят. Это так знакомо, друзья мои… Ведь я был в Петрограде в революционные февральские дни. Помню и баррикады, и красные знамена, толпы людей и ту мучительную неопределенность. Нет ничего страшнее неизвестности, – вздыхал старик, а Цукерман, слушая Павла Меньшикова, кивал и хмурил брови. – Страха перед будущем, своим, близких людей. А если всё рушится, привычный мир, пусть и худой, разваливается на глазах…, о, не передать словами, как в таких случаях бывает страшно! Они надеются, что Эдуард Андреевич поможет, решит все проблемы. Но что он может сделать в одиночку?
– Нужно спасать брата! Нужно вытащить его оттуда! – воскликнула Татьяна, стукнув каблучком по ножке стола, да так, что задребезжала посуда. – Он не сможет им помочь! Кончится тем, что они обвинят его во всех своих несчастьях и принесут в жертву. Павел Юрьевич, если некоторые двери всё ещё остаются открытыми, нужно отправиться в Небытие и убедить Эдуарда вернуться.
– Ах, Татьяна Андреевна! Вы же прекрасно знаете своего брата. Он откажется, – заявил Цукерман, и Тата понурилась. Виктору было ужасно жаль её. Юноше хотелось дотронуться до подрагивающих то ли от страха, то ли от злости пальцев девушки, но он не осмелился. Кто он такой, чтобы её утешать? И слова его не помогут, не мастер он речи держать. Нужно было действовать. Вот если бы Виктор спас Эдуарда Андреевича, Тата снова бы ему улыбалась. – Он не бросит этих людей на произвол судьбы. И Лариса Владимировна там. Куда он пойдет без неё?
Тата заскрипела зубами. Первое время она не могла поверить, что Лариса Яковлева встала на сторону создателя, предала Эдуарда. Как она могла? Она же его любила! Но правда оказалась жестокой. Лариса путешествовала по мирам Небытия, помогала создателю и причиняла Эдуарду страшную боль.
– Не могу же я просто сидеть на месте и ждать! – прошептала Татьяна. – Если я хоть чем-то могу помочь брату…
Павел Меньшиков снова тяжело вздохнул и прижал ладонь ко лбу.
– Он просил передать, что любит вас и что вы не должны волноваться. Он бы хотел, чтобы следователи продолжили поиски творцов. В нашем мире, даже в Петрограде осталось много творцов, в том числе лояльных Закону. Нужно их найти и убедить вернуться на Родину. Эдуард Андреевич нуждается в поддержке.
– Тем более они могут рассказать, что на самом деле происходило в Петрограде. О том, как создатель запугивал творцов и охотился на них, – воодушевился Виктор. – Если чародеи поймут, что он из себя представляет, они его никогда не выберут. Я знал, что у Эдуарда Андреевича есть план! Знал! Я возьмусь за это дело, договорюсь с другими следователями. Я знаком с многими творцами, знаю, где они живут, могу с ними связаться!
– Вот только… если они выберут Эдуарда, а не создателя, мой брат не сможет вернуться домой. А если двери в Небытие навсегда закроются, я больше никогда его не увижу, – прошептала Тата, и улыбка сползла с лица Виктора. Цукерман и Меньшиков переглянулись. – Нет, конечно, Эдуард прав, – взяла себя в руки девушка. – Я обязана ему помочь.