– Особенную роль? Никогда о таком не слышал, Эдуард Андреевич.
Хм-хм-хм…
Милютин по-настоящему завалил старика вопросами только тогда, когда они покинули квартиру доктора. Эти вопросы не предназначались для чужих ушей. Эдуард вызвался отвести Меньшикова домой. Служебная машина, служебная квартира и охрана. Старик никак не мог к этому привыкнуть, как и к повышенному вниманию к своей скромной персоне.
– Павел Юрьевич, скажите, вы были знакомы с Фёдором Зориным? – Эдуард щурился, по-настоящему весеннее солнце слепило глаза.
– О, да, я знал его. Полковник Зорин, он служил на Кавказе, участвовал в Турецкой войне. Странный был человек, нелюдимый.
– Он написал книгу о Небытии.
Меньшиков кивнул.
– И, признаться, очень полезную книгу. Он бывал в Мире, Которого Нет. И не раз. Жил там месяцами, а потом написал книгу. Зорину предлагали возглавить Седьмое отделение, но он отказался. Почему? Потому, что был против союза с творцами. Он даже обращался лично к Его Величеству. Он считал творцов опасными.
Хм-хм! Эдуард грустными глазами смотрел на дорогу. Ясный, погожий день, спешащие по своим делам горожане, продавщицы цветов. Солнечные лучи заставляли купол Исаакиевского собора сверкать. Поблизости располагался Зимний дворец, а там Лариса. Близко и далеко. Милютин чувствовал, что ему её не хватает. Эх, это всё весна. Весна бурлила в крови.
– Говорите, он жил среди них ещё до подписания договора? – Эдуард заставил себя думать о деле.
– Да, у него в роду были творцы. Сам он способности не унаследовал, но друзья семьи приняли его. Зорин многое знал о Небытии, даже то, что не было известно никому из людей… Его сын ведь погиб первым…
Меньшиков снял очки и принялся энергично протирать стёкла носовым платком.
– Павел Юрьевич… как я понимаю, царское правительство считало договор с творцами очень выгодным, ведь они способны исполнить любое желание.
– Если захотят. Они очень своенравные и во всём ищут выгоду. Они ведь не спасли нас от войн, от революционных потрясений… не спасли. Понимаю, что могло быть и хуже, что Россия стояла на пороге катастрофы, но всё же… Нам говорили, что творцы могут стать выгодными союзниками. Тем более, у них был договор с англичанами, они вели переговоры с французами. А мы… вас ведь тогда ещё не было на свете, Эдуард Андреевич, отношения с Германией портились, мы нуждались в средствах и начали переговоры с французами[5]. Кто тогда знал, что будет война? Да никто! Император хотел только одного: мира, а творцы представлялись могущественными союзниками.
Эдуард кивнул. Что же… во всём этом было зрелое зерно.
– Мой отец одно время служил в Великобритании, был членом дипломатической миссии как раз тогда, когда формировалась Антанта[6]. Я понимаю, о чём вы говорите. Но меня волнует кое-что другое, Павел Юрьевич. Что творцы попросили взамен? Каковы были условия договора?
Старик открыл было рот, но снова его закрыл.
– Очередная тайна, Павел Юрьевич? Вы говорили, что именно творцы были инициаторами заключения договора. Так?
– Так, – нехотя признался Меньшиков. – Они не ставили жёстких условий. Они лишь хотели сплотить творцов, которые жили в нашем мире, предложить им переселиться в Небытие. Многие из них считали себя здесь лишними, непонятыми, несчастными. Они не могли в полной мере использовать свои способности и страдали. Правители Небытия хотели отыскать творцов и помочь им. С этими целями было создано специальное общество, Седьмое отделение ему помогало. И Министерство внутренних дел. Общество действовало вплоть до начала войны.
Эдуард встрепенулся.
– А что было потом?
– Стало не до творцов. Они дали понять, что не спасут нас от войны. Связи стали ослабевать… Я постараюсь что-нибудь узнать о судьбе членов общества, но боюсь… Ах, я чувствую себя таким бесполезным! – расстроился старик.
– И вовсе вы не бесполезный! – ободрил его Милютин. – Без вас мы бы пропали. Правда. Понимаете, Павел Юрьевич, я боюсь, что творцы не хотели союза, они хотели «приблизить» свой мир к нашему, проникнуть сюда и поработить нас. Они знают, что мы рабы своих желаний.
Меньшиков смертельно побледнел.
– Но… но…
– Зорин говорил и писал, что творцы опасны. Его сын что-то замыслил против них. Он и другие члены Правительства. И все они мертвы. Творцы убрали их. Они здесь, среди нас, пользуются нашими слабостями. Они сделали тех, кто напал на вас, своими слугами. И, возможно, таких несчастных очень много. Нужно прекратить это. Павел Юрьевич, у вас ведь есть друг в том мире. Вы можете с ней связаться?