Слёзы катились по её щекам, капали на руки, не желали останавливаться. Девочка и не представляла, что может вмещать столько слёз, что горе может быть глубоким, как озеро, и бесконечным. Она не думала, что однажды будет страдать.
Вместо прекрасных рисунков – обрывки бумаги. Все миры погибли, все были уничтожены. Решительно. Безжалостно. Её владения, её убежища. Вековые леса и бурные реки, парусники, весело бегущие по волнам, дворцы, достойные принцессы, жаркие пустыни, белые вершины гор, пушистые облака, золотая лестница, ведущая прямо в небеса, волшебная беседка, некогда качавшая свою хозяйку, точно колыбель. Прежде девочка свято оберегала эти миры, знала каждый так же хорошо, как свои пять пальцев. Любила их, лелеяла и вот сгубила, разрушила. Ей казалось, они плачут, далекие прекрасные миры, взывают к создательнице, умоляют. И тогда она останавливалась, хваталась за голову, сожалела, горевала. А потом вспоминала жестокие слова брата, ужас, появившийся на бледном лице отца. Бедный-бедный отец! Несчастный брат! Это она во всём виновата, только она. Девочка совершила страшную ошибку. Девочка принесла горе.
Она вспоминала, что дала слово, поклялась быть обычной, простой девчонкой, умницей. Обещала, что не станет никого пугать, будет делать всё, что ей велят. И тогда её перестанут бояться, тогда её снова полюбят.
Погибли её миры. Все до единого. Умерли мечты. Девочка осталась совсем одна в полутёмной комнате. Испачканными в краске ладошками она утёрла назойливые слёзы. Довольно! Она никогда не была плаксой. Свои карандаши, баночки с красками она отнесёт в училище, где работает отец, и забудет о них. Навсегда. Никогда не станет рисовать. Больше никому не навредит. Губы девочки сами собой растянулись в печальной улыбке, а синие огни, пылавшие в глазах, казалось, погасли навсегда.
Глава 8
Часть 2.
Несбывшиеся мечты, несуществующие миры
Глава 8.
Будни комиссара, несчастье женщины
– Прошу вас, Лариса Владимировна! Не горячитесь. Все эти облавы…, – к комиссару Яковлевой наведался сам председатель Правительства Константин Евдокимов. Он редко заглядывал, в отличие от комиссаров и их товарищей. Они самыми разными способами пытались завоевать её расположение, понравиться ей. И большинство из них были женаты или, по крайней мере, обручены. Частенько они мешали ей работать и становились причиной мигрени. Лариса сразу вызвала их интерес, ещё одна женщина-комиссар была замужем и воспитывала парочку очаровательных детишек. Яковлева же была одинока и никому не позволяла за собой ухаживать. Они наблюдали за девушкой, говорили любезности, а сами распускали грязные слухи. Они говорили, что Лариса злоупотребляет полномочиями, а всё потому, что у неё были выходящие за рамки приличий отношения с подчиненным. Выходящие за рамки приличий! Тьфу! А подчиненный пропал, вот комиссар и беснуется. Как будто это была единственная проблема!
– Следователи выполняют свою работу. Люди исчезают, люди сходят с ума, люди лишают себя жизни. У меня есть веские основания для арестов, уж поверьте. Я говорила и не раз: творцы опасны. Это из-за них погибли Журавлёв, Зорин и остальные.
– Но трибунал…, – Председатель прикрыл усталые глаза рукой. – Лариса Владимировна, я всё понимаю, только прошу быть осторожной, не привлекать внимания. Поймите…, вы сеете страх, и это в преддверии переговоров с англичанами. Они приедут через неделю. Вы же знаете, как они относятся к социалистам.
– «Красная зараза». Наслышана, – скривилась Яковлева.
– Тогда вы понимаете, чем для нас может обернуться… эта скверная история, – в голосе Евдокимова, мужчины, годившегося Ларисе в отцы, появилась мольба. – Мы приложили все усилия, чтобы сохранить мир, избежать Гражданской войны, мы объединили силы правого и левого блоков, показали миру, что союз с социалистами возможен. И нам придётся, как бы это сказать, держать марку. Англичане – союзники творцов. И они готовы выступить посредниками в переговорах. Помогут урегулировать конфликт. Мы сможем всё решить мирным путем, без расправ.