– Вы прекрасно осведомлены, миледи. Это наша общая задача, – кивнул сэр Макинтайр. – Признаюсь, мэм, я не уверен в успехе. Чтобы остановить карателей, нужно обезвредить их лидера. О, они подчиняются лишь Закону и защищают короля, но руководит ими генерал. Тот, кто носит чёрное.
– Это вы прекрасно осведомлены, мистер Макинтайр, – заулыбалась Лариса, и англичанин надулся от гордости, как индюк.
– Арчибальд. Знать… знаю, это дерзко. Но порой лишь дерзость может привлечь внимание. А за ваше внимание я отдал бы многое, миледи.
Ишь ты! Быстрый! Лариса пропустила это замечание мимо ушей. Её заботило другое.
– Тот, кто носит чёрное. Этот генерал. Что вы о нём знаете?
– О ней, миледи. О ней. Мне доводилось встречаться с ней. Она всегда сопровождала короля, присутствовала на переговорах. Каратели бессмертны, а она сильная… сильнее всех. Каратели будут подчиняться только ей. Черной леди.
Черная леди. Чёрная тень. Чёрные конверты. Лариса никогда не верила в совпадения.
– Благодарю вас за информацию, мистер Макинтайр. Вы направили нас по верному пути. Это очень ценно.
– Вы возглавили расследование, миледи. Это мне известно. Вы должны быть осторожен… осторожны. Но ещё я знаю, что миледи так же умна и сильна, как и красива. И что миледи – меткий стрелок, – он улыбнулся, широко, обезоруживающе. Он ей не нравился. Интуитивно. Её раздражала очаровательная непосредственность иностранца, который затруднялся выражать свои чувства на чужом языке. Свою слабость он использовал как оружие. Он пытался ей понравиться или следовал неким правилам? Потому-то Лариса и не любила любезности. Эдуард тоже их говорил, но ему она верила. Он говорил искренне. А вот Вильям Арчибальд Макинтайр вряд ли. Уж кто-кто, а Лариса, несмотря на молодость, разбиралась в людях. И хитрецов она чуяла за версту.
***
– Вам придётся отвечать на вопросы! – вопреки всему аресты и допросы продолжались. Ларису выводила из себя самонадеянность творцов. Они были так уверены в своей безнаказанности, что совершенно обнаглели. Многих, и правда, приходилось отпускать, но прежде Яковлева задавала вопросы. Она либо присутствовала на допросах, либо вела их сама, как и полагалось красному комиссару, работала «на земле», решала те же вопросы, что и следователи. И злилась так же, как они, ведь от творцов не было никакого толка.
– Я отвечу на любой, госпожа, – заверила арестованная накануне женщина. Она предлагала некую помощь посетителям сберегательной кассы и там же была арестована милиционерами. Как и многие творцы, она не оказала сопротивления и обещала сотрудничать со следствием. Но ничего нового от неё Лариса не узнала, а комиссар была уверена: творцы знают больше, чем говорят!
– В этой стране больше нет господ. И не будет. Вы понимаете, гражданка Гаврилова, почему оказались здесь?
Светлые глаза женщины опасно сверкали. Она сдула с лица выбившуюся из косы прядь волос. Отвечать не торопилась.
– Я не сделала ничего, что было бы запрещено законами республики, – уверенно заявила подозреваемая.
– О, вы все прекрасно знаете наши законы! – зашипела Лариса. – Вы ведь тут недавно, верно? А знаете больше, чем многие граждане. И кто же вас просветил?
– Я не сделала ничего, что запрещают ваши законы, госпожа! Напрасно меня пугали следствием и трибуналом. Я имею право на защитника. И он может обратиться к самому комиссару по чрезвычайным делам.
Лариса ухмыльнулась.
– Считайте, комиссар отклонил ваше прошение.
Женщина моргнула, потом всё поняла и побледнела.
– Да, всё верно. Я могу защитить вас, могу помочь, но и вы должны сотрудничать. Хотите вернуться домой? Я говорю не о том месте, где вы сейчас живёте. Где живёт ваш муж и дети. Хотите вернуться в Небытие?
Глаза женщины расширились. Похоже, Лариса застала её врасплох.
– Напрасно вы принимаете людей за дураков. Если вы и не нарушили законов республики, то пошли против иного Закона. И каково наказание, знаете? Конечно, знаете. Двери вновь будут открыты, и вас, всех вас, будут судить по Закону вашего мира. И, мне кажется, выбирая из двух зол, вы предпочтёте этому наказанию расстрел.