– Каратели… – бледнея, зашептала гражданка Гаврилова.
– На вашей стороне? Но это только пока.
– Мы никому не хотели вредить! Мы освободим людей… Мы уйдём! – вскричала смертельно напуганная женщина. – Мы уйдём!
– И когда же?
– Когда изменим несправедливый Закон.
***
Все знали, что рассерженной Ларисе не стоит попадаться на глаза. Все, кроме Вильяма Арчибальда Макинтайра, который, похоже, вовсе не боялся вызвать её гнев. Он мог заявиться в кабинет комиссара без предупреждения, чтобы «поделиться соображениями» или слонялся по Зимнему дворцу, поджидая её. И в тот день Лариса столкнулась с англичанином на первом этаже, он прохаживался взад-вперёд по коридору и разглядывал шпалеры, большинство из которых передал Эрмитажу погибший Иволгин. Лариса нахмурилась. Как же напыщенный аристократ подходил этому месту, светлому, богатому! Авось сэр Макинтайр с малых лет не вылезал из богато украшенных гостиных и дворцовых залов. А она приехала из сырой и мрачной следственной тюрьмы, где допрашивала подозреваемых. Он был одет по последней моде, чёрный костюм, начищенные до блеска ботинки, жилет. Макинтайр даже галстук повязал. А она щеголяла в чёрной мужской одежде, наполовину распущенная коса была небрежно перекинута через плечо. И Лариса чувствовала себя неуютно, хотела только одного: добраться до своего кабинета и зарыться в бумагах. В не приёмный день её могли побеспокоить разве что секретари. Или Макинтайр. Ах, проклятье! Он обернулся, будто бы почувствовал её приближение и широко улыбнулся. Гладко выбритый, волосы зачёсаны назад. Весь такой красивый, лоснящийся, благополучный, веселый. Макинтайр бодрым шагом шёл по жизни и ни разу не споткнулся. Как она завидовала его оптимизму!
– Миледи! Какая приятный… приятная встреча! О, я понял, чтобы изучить все богатства Эрмитажа, нужно задержаться здесь на сотню лет. А ведь ещё не все залы открыты для посетителей! Поразительно! Удивительно!
Лариса пробормотала что-то нечленораздельное. Макинтайр оглядел её всю, с ног до головы, хмыкнул. Что можно говорить о человеке, на Родине которого женщины приковывали себя к решёткам, чтобы получить политические права? [1] А вот Лариса имела право одеваться, как полковой комиссар, и никогда не расставаться с револьверами.
– Я слышал: многие прекрасные экспонаты были конфискованы у их законных владельцев, – пробурчал англичанин.
– Национализированы. Их, как вы говорите, «владельцы» покинули Россию. Теперь их имущество принадлежит государству. Ах, вам это кажется диким? Похоже, англичане, и правда, больше всего на свете ценят свою собственность. Даже больше жизни. – «Собственники» – так про них говорил Эдуард, который несколько лет жил в Англии. А ещё он читал книгу с похожим названием [2].
– Я шотландец, мэм! – оборвал её Макинтайр. Он выглядел оскорблённым до глубины души, даже побледнел. – Поверьте, это имеет значение.
– Я вовсе не хотела вас обидеть! Простите моё невежество.
И англичанин, вернее шотландец, снова заулыбался. Как быстро изменилось его настроение!
– Будем честный… честными, вы правы. Англичане умрут, но не откажутся от собственности. Поэтому они не понимают русских. Вашего стремления всё, хм…обо… – он запнулся.
– Обобществить? – усмехнулась Лариса. – Мы всего лишь пытаемся восстановить справедливость. Создать равные условия. Это мечта. Идеал, к которому мы жаждем приблизиться. Пусть не теперь. Но однажды.
Макинтайра, по всей видимости, потрясла её вера.
– Тогда, наверное, вы должны понимать творцов, миледи. Они ведь тоже говорят о справедливости. И, как и русские, приносят жертвы. Вы сердиться… сердитесь?
– Мне хочется верить, что вы не правы. Но боюсь… Так или иначе… – ах, как Ларисе не хотелось, чтобы её сравнивали с творцами. На то у неё были свои причины, и о них Макинтайр не мог знать. И знать не должен был. Никто не должен был знать.
– Я понимаю, почему вы злитесь на них, – заявил шотландец.
– Злюсь? – вспыхнула Лариса. – А вы не злитесь? Они вредят людям. Не знаю, во имя чего, но они вредят. Мы пережили страшную войну, революцию, разруху, не хватало ещё и этого! Мы избавились от рабства, так что же… можем снова стать крепостными!
– Я понимаю вас больше, чем вы думаете, миледи. История моей семьи тесно связана с миром магов. И, поверьте, эта связь принесла Макинтайрам много горя. Они и у вас забрали того, кого вы любите.