– Как же! Она-то сможет о себе позаботиться, – недобро усмехнулся Веселовский.
– Ты не понимаешь, Олег! – заскрипел зубами Эдуард. Как же он не любил бессмысленные споры! – На кону стоит очень многое! Я должен её предупредить! Я нашел создателя, знаю, кто он! Нужно задержать его в Петрограде, иначе гад уйдет. Я должен встретиться с Ларисой!
Веселовский тяжело вздохнул, присел на край постели Милютина и положил руку на плечо друга.
– Следователей всегда поражало твое чутьё, верно, Эдуард? Порой ты можешь предугадывать события. Но вот по отношению к тем, кто тебе дорог, ты проявляешь поразительную слепоту.
– К чему это ты клонишь?
– А к тому, что твоя Лариса – не совсем человек. Она такая же, как и ваш злодей-создатель. Точно такая же. Ага, не ожидал? Удивлён? Она создательница. Очень сильная и способная. Она тебя приворожила, создала портрет, да такой, что не отличишь от оригинала, и управляла тобой. Отдавала приказы, дёргала за ниточки, а ты плясал. Спорим, она ни за что бы тебе не призналась! И у кого, по-твоему, она научилась всем премудростям? Не у вашего ли злодея?
Этого Эдуард никак не ожидал и даже опешил. Быть такого не может! Не может быть!
– Что ты городишь?! Ты ведь не пьян! Что ты выдумываешь? Она не… Лариса не…, – Эдуард осёкся. Постойте-постойте! Именно Лариса помогла ему выбраться из Небытия. Что если тогда она была не плодом его больного воображения, а вполне реальной… Что если…
– Ага, засомневался! – восторжествовал Олег. – Она чуть было тебя не убила, заставив себя защищать! Повезло, что тварь не порвала тебя на лоскуты! В рубашке родился! Видел я таких существ, когти, как ножи, длинные, острые, точно бритвы…
– Остановись, Олег! Стоп! Ты их видел? Видел их? Когда? Где? В Петрограде? Ну! Чего молчишь?
– Нет, – с усилием ответил тот. Лицо доктора стало белее мела. – Не в Петрограде. – Их взгляды скрестились. Эдуард сощурился, грозно сдвинул брови, Веселовский выглядел печальным и смертельно уставшим, древним. Древним… А когда-то он был другим, сильным, могучим и гордым, с достоинством носил он белый плащ и серебряный венец, вершил судьбы, правил. Тысячу лет. Ох!
Эдуард сбросил руку Веселовского с плеча.
– Ты прав. По отношению к тем, кто мне дорог, я проявляю поразительную слепоту. – Олег понурился, утомлённо прикрыл глаза, он ждал удара. – Я убивал людей, ты же знаешь. Много раз. На протяжении четырёх лет. Я знаю, что это такое: забрать чужую жизнь, спасая собственную. Причина не имеет значения. Убийство останется убийством и породит новые злодеяния. Я убивал, ты спасал, лечил, заботился. Но… но… скажи мне, Бога ради, – лицо Эдуарда перекосилось от боли. Веселовский потянулся к другу, но тот в ужасе отшатнулся. – Объясни, каково это отправить другого человека на вечное заточение в… в том месте, в Белой башне! Отправить его вместо себя, сбросить груз ответственности, успокоиться и жить припеваючи! Каково это? Забыть о том, что испытывал, стать свободным и не чувствовать угрызений совести?
– По-твоему, я не чувствую угрызений совести? Считаешь, у меня нет сердца?
– Я не знаю, что о тебе думать! Я не знаю тебя! – зашипел Эдуард, он понимал, что причиняет Олегу боль, и был удовлетворён. Вот кто виноват в его страданиях! Вот из-за кого его жизнь оказалась накрепко связанной с судьбой Небытия – чужого, страшного, невозможного мира, за который он теперь был в ответе. Милютин знал совсем другого человека, доктора Олега Веселовского, славного, доброго, заботливого, немного ворчливого, нервного. Эдуард знал человека мужественного и решительного, способного ради других махнуть на себя рукой, забыть об усталости, сидеть у постелей больных и не смыкать глаз, утешать умирающих. А вот этого человека он не знал, не знал труса, оставившего своих подданных, бросившего их на произвол судьбы. – Есть в тебе хоть что-то настоящее? – ах, глупая сентиментальность!
– Я не надеюсь, что ты когда-нибудь снова будешь считать меня другом. Хочешь, чтобы я умолял о прощении? – зашептал Веселовский. – Станет тебе легче? Знай: была б моя воля, я бы тебя не выбрал! Ни за что! Кто может быть настолько жестоким, чтобы запереть другого на тысячу лет в башне, привязать к месту, о котором тот ничего не знает? Уж точно не я! Если бы не Закон…
– Чушь!
– Не веришь в Закон, Эдуард? А ведь именно он тебя и ведет, руководит тобой! Не веришь? Послушай меня, Эдуард. Ну же, послушай! – взмолился Олег. – Я бы тебя не выбрал. Ни за что! Помнишь ведь, при каких обстоятельствах мы встретились? Я вытащил тебя с того света.
– Если ты знал, уже тогда знал, что меня ждёт и жалел, так позволил бы умереть! – взревел Милютин, кляня себя за предательскую слабость, ненавидя и себя, и Олега, и его проклятый волшебный мир.