– Не одумался? Нет? Идиот! Швы разойдутся, кровью истечёшь, потеряешь сознание где-нибудь на улице, рухнешь с моста, – рычал Веселовский. Милютин с ним не спорил, более того, он доктора даже не слушал. – Тоже мне боец! Останься здесь, Эдуард! Так и будешь молчать? Послушай, послушай, Эдуард! Будь осторожен! Остерегайся не только создателя, но и Ларисы. Слышишь меня? Просто будь осторожен! Не позволяй ей управлять тобой. Подумай, чего Лариса Яковлева хочет больше всего! Подумай, чего она желает. И не потакай ей! – Милютин продолжал молчать. – Ах, погляди, кто к тебе пришёл! – вдруг воскликнул Олег, в его голосе явственно слышалось облегчение.
– Добрый день! – поздоровалась Алена. – Время обеда! Нина испекла яблочный пирог! – умная девочка быстро поняла: происходит что-то странное, и нахмурилась. – А Эдуард Андреевич…?
– Он всё ещё болен, Алёнушка, но хочет уйти. Ссылается на неотложные дела, – заявил доктор.
Алёна с самым что ни на есть решительным видом направилась к Эдуарду. Она требовательно подергала молодого человека за рукав, и тот для удобства опустился на одно колено. Алёна осмотрела его с ног до головы и, похоже, его вид малышку не удовлетворил.
– Нельзя вам уходить! – заявила девочка. – Нельзя! Нельзя! А если вы умрёте?
– Ну что ты, Алёна?! Разумеется, я не умру. Не говори, пожалуйста, глупостей. Всего лишь царапины, от них не умирают.
Веселовский фыркнул.
Девочка, явно, ему не верила. Она хмурила рыжие брови и гладила его растрёпанные волосы.
– Бедный вы бедный! Совсем расхворались! Почему вы уходите? Вы на нас злитесь?
– Вовсе нет…
– Врёте! – воскликнула Алёна. – Иначе вы бы послушали Олега Германовича. А вы больше его не слушаете. Вы на нас злитесь. Потому что мы другие. Не такие, как вы.
Эдуард тяжело вздохнул. Слишком уж она умная, эта девочка, слишком много она понимает.
– Это я не такой, как вы. Другой, Алёна. Но я на вас не злюсь и не считаю плохими. Вы особенные, очень сильные. Но всё равно нуждаетесь в защите. Вы способны на многое, но кто-то должен о вас заботиться.
– И вы нас защитите?
– Постараюсь.
– А я раньше думала, что короли счастливые, – грустно сказала Алёна и в последний раз ласково погладила его по голове.
– Если бы это было так.
***
Эдуард застал Ларису врасплох. Это он сразу это понял. Комиссар смертельно побледнела, когда увидела Милютина в дверях.
– Эдуард! Что ты… что ты здесь делаешь? Зачем? Ну же, присядь! Ты на ногах едва стоишь. – Лариса принялась хлопотать вокруг него. – Садись! Глупый, чего ради ты сбежал из больницы? Воды? Сейчас-сейчас…
– Лариса, у меня есть новости, – начал Эдуард, едва-едва переведя дух. – Понимаю, мои слова могут показаться бредом сумасшедшего, но… Нужно встретиться с Вильямом Макинтайром. Он и есть создатель. Веришь мне? Нужно как-то задержать его здесь. Если он уйдет, то направится прямиком в Небытие, и тогда…
Лариса положила руку ему на лоб, одновременно пытаясь успокоить и убедиться, что нет жара.
– Успокойся, успокойся. Я знаю.
– Знаешь… но тогда…?
– Знаю. Поняла, откуда ноги растут. Я надеялась задержать его, но не успела, – ответила Яковлева, и сердце Эдуарда оборвалось. Поздно! Он пришёл слишком поздно! – Сейчас его ищут следователи. Другие члены делегации ничего не знают, а если бы и знали, мы не смогли бы их допросить без согласия посла. Считаешь, он уже отправился в Небытие? – в её глазах был ужас. – Думаешь, он уже там?
Эдуард молчал. На него накатилась страшная усталость. Опоздал. Опоздал. Нужно было связаться с регентами, поднять по тревоге всех гвардейцев, закрыть все двери. Вот только он не знал: стоит ли делиться планами с Ларисой.
Создательница. Такая же, как Макинтайр. Их осталось всего двое. Он бы её понял. Могла ли она принять его сторону?
«Подумай, чего Лариса Яковлева хочет больше всего. Подумай, чего она желает».
Проклятье!
Комиссар не сводила с него внимательных, обеспокоенных глаз. Лариса за него тревожилась. Лариса его спасла. Как мог он подозревать её? Неужели она позволила Макинтайру уйти? Она бы так не поступила! Ни за что на свете!
И всё же… всё же…
– Я так и не поблагодарил тебя, Лариса. Ты ведь меня вытащила. Я знаю: это ты меня спасла. И я безмерно благодарен. Вот только мне всё равно предстоит туда вернуться. Придётся.