– Как много бумаг! Зачем они? – шептала Дама в чёрном, наблюдая за работой Эдуарда. Лицо её было белым, как молоко, глаза горели синими огнями. Чёрное платье – длинное, такое старомодное, чёрные кружевные перчатки. Красивая девушка. Вот только она не совсем человек. Необычное создание, дивная сущность. Рядом с ней было невозможно забыть о своём предназначении.
– Нужно было привести к порядок дела, оставить распоряжения. Неизвестно, что случится со мной. Если не вернусь, моя сестра должна быть обеспечена всем необходимым. Она моя единственная наследница.
– Не лучше ли переждать бурю в Петрограде? Если вернётесь в Небытие, станете мишенью. Вильям Арчибальд объявит на вас охоту, спустит с цепи всех порабощённых.
– Не могу же я остаться здесь?! Бросить творцов? Регенты ждут меня, ждут моих решений. Они напуганы. Большинство дверей закрыты, но порабощённые и сторонники создателя всё равно находят способ прорваться в Небытие. Местные жители напуганы и растеряны, они не знают, что такое настоящая война. Снова появляются зеркала… Должен же кто-то руководить обороной. Творцы мне доверились, и я должен быть с ними в этот сложный момент.
Дама накрутила на палец длинный локон. Она выглядела задумчивой и грустной.
– Знайте, если вы умрёте до того, как настанет время выбрать преемника, некому будет доносить до творцов волю Закона. Он исчезнет, а именно этого и желает Вильям Арчибальд.
Ещё бы!
– Я до сих пор очень мало знаю о вашем мире, не понимаю его правил. Создатель может изменить будущее, подстроить его под себя, так? Так почему же он не может просто исполнить своё желание? Почему?
– Для глобальных изменений нужны большие силы. Были времена, когда создатели жили в стеклянных дворцах, носили алые мантии и были в почете. И даже тогда их сил было недостаточно, чтобы изменить наш мир. И мир людей тоже. Разве может Вильям Арчибальд изменить будущее в одиночку? Когда он появился в моем мире, когда проявились его способности, уже некому было его учить. Он считал себя всесильным, обещал, что сможет всё исправить… А я… я была так глупа, что верила ему, надеялась и не хотела видеть, не желала замечать, что он превратился… превратился в монстра. В жестокую, властолюбивую тварь. Так ослепила его собственная сила. И Вильям Арчибальд чувствовал себя невероятно могущественным, всесильным. Я должна была его остановить. И не смогла. Должна была его убить, когда была возможность. И не смогла. А всё потому, что жалела, потому, что из-за меня он стал таким.
Эдуард удивлённо поднял брови. Дама в чёрном печально улыбнулась. Живая девушка, а не призрак. Девушка, которая любила когда-то и познала горечь предательства.
– Долгое время он оставался мальчиком, который хотел меня спасти. Спасти свою подругу Светлану, девочку, с которой он вырос, девушку, которую он любил. И я верила, что он меня спасёт. Спасёт. Спасёт. Но разве мне угрожала опасность? Какая я была глупая, эгоистичная! Служить людям – великое благо. Пусть генерал должен забыть о личном счастье, но я поняла: жертва того стоит. Вильям Арчибальд никогда этого не понимал, он привык думать только о себе, о своём удобстве. Я была частью его жизни, но любил он только себя. Редкие способности ослепили его. Он боролся за себя, не за творцов, не за справедливость.
– Справедливость. Арестованные творцы только о ней и говорили. Мол, несправедливый Закон. Закон, который во всём их ограничивает. Создатель посулил им перемены к лучшему, обещал свободу от правил и условностей. Поэтому они пошли за ним, не только из страха, но и из-за жажды перемен. Это заставляет задуматься, – заметил Эдуард. Он сам жил в эпоху великих перемен. Перемен, которых ждали, о которых грезили, ради которых страдали, убивали, умирали.
– Много лет я провела в изгнании, в вашем мире, и поняла, что ни один закон не может быть идеальным. Ни людские законы, ни Закон творцов. Мы нуждаемся в переменах, но нельзя изменить самое главное, обесценить саму суть закона. Только он может предотвратить произвол. Меня учили, что мечта одного заканчивается там, где начинается мечта другого. Закон призван предотвращать конфликты. Он служит нам, мы – ему. Он должен быть справедливым для всех, поэтому ему приходится нас ограничивать, останавливать. Для нашего же блага, для нашей безопасности. Для того он существует и должен существовать. Вот только Вильям Арчибальд этого не понимает, он думает только о себе, хочет занять трон, диктовать условия. Он сам хочет стать Законом. Вот почему мы должны остановить его, Эдуард. И теперь я не стану мешкать. Если возьмёте с собой, благословенный, если позволите снова служить моему народу. Я была изгнана по собственной вине, я позволила себя использовать. Я позволила ему зайти так далеко, я открыла ему двери Белой башни и отдала в распоряжение гвардию. Своих подчинённых. Я бы и хотела сказать, что он меня заставил, что нельзя противиться власти создателя, но… есть одна тайна. Если кто-то любит создателя, он становится менее восприимчивым к чарам, он может сопротивляться власти портрета. Я знала об этом, Вильям Арчибальд – нет. И всё равно я медлила. Мне нет прощения, и всё же прошу дать мне второй шанс. Я не дрогну. Я на многое готова пойти, чтобы вернуться домой.