- Ну что, Кайе, из какого он Дома? - взволнованно спросил Ойлэ, помогая командиру подняться с земли.
На несколько мгновений серебристо серые глаза встретились взглядом с затуманенными от боли карими. По изуродованному лицу княжича прошла нервная судорога. Во взгляде вспыхнуло узнавание.
- Это человек. - Наконец сухо произнес он и, выхватив из-за голенища сапога широкий нож, одним неуловимо быстрым движением перерезал пленнику горло.
Оттолкнув ногой труп обратно в кусты, мрачный Кайе вернулся, чтобы подобрать измятую и испачканную в пыли полумаску.
***
Шаги.
Кайе мог узнать их из тысячи других, потому что они всегда сопровождались мерным стуком трости. Эти шаги неизменно предвещали боль, поэтому молодого эльва начинала бить крупная дрожь, едва они раздавались за толстыми стенами его мрачной камеры.
Руки Кайе непроизвольно напряглись. Цепи, скрепляющие их, лязгнули. Сквозь стиснутые зубы вырвался судорожный прерывистый вздох.
Тяжелая обитая железом дверь, отворилась, и в камеру вошел Лорд-каратель. Высокий, темноволосый, с пронзительным колючим взглядом темно-карих глаз и тонкими бледными губами. Длинные пальцы его, один из которых украшал массивный серебряный перстень, сжимали блестящую рукоять изумительной работы трости из редкой породы красного дерева.
За спиной Лорда-карателя устрашающей горой возвышался горбун-палач Феб - тупое и преданное лишь своему хозяину существо, не ведающее жалости или сострадания.
- Здравствуй, эльв. - Прошелестел вкрадчивый голос Лорда-Карателя, заставивший лунного княжича вздрогнуть и закусить потрескавшуюся губу.
Человек не спеша прошел к единственному предмету роскоши в этом мрачном пропахшем смертью и ужасом месте - удобному обитому бордовым бархатом креслу. С комфортом устроившись на сидении и прислонив трость рядом с подлокотником, Лорд-каратель обратил свой страшный взгляд на скованного дрожащего от ужаса Кайе.
- Вижу сегодня тебе уже значительно лучше, чем вчера. - Заметил человек. - Вы нелюди должен заметить удивительно живучи. Я бы даже сказал - противоестественно. Но знаешь, пресветлая Морана вложила в наши руки оружие против проклятых исчадий Люциана. Феб!
- Фе-еб! - пробасил в ответ горбун и проковылял к своему хозяину остановившись в нескольких шагах от его кресла и преданно заглядывая в глаза, - Фе-еб!
- Феб, будь добр подготовь для нашего эльва прут который я выбрал на сегодня.
Кайе почувствовал, как на его худом изможденном теле выступил холодный липкий пот. Раскаленные добела прутья, с шипением соприкасающиеся с гладкой эльвийской кожей были излюбленной забавой Лорда-карателя. Но только сегодня он придумал для пленника нечто особенное...
Кайе не хотел кричать, доставляя тем самым удовольствие своему мучителю, но не в силах сдерживаться, захлебывался собственным воплем и слезами. Нестерпимо пылала изуродованная обожженная кожа, и почти ослеп от боли единственный оставшийся открытым глаз.
- Экстракт ведьминого корня. - Словно сквозь толщу воды донесся до княжича голос Лорда-карателя в тот момент, когда на изувеченную часть лица будто бы пролился жидкий огонь. - Единственное растение, которое при должной обработке не позволяет закрываться вашим ранам. Так что завтра во время казни ты эльв уже не будешь таким красавчиком как прежде.
Услышав о казни Кайе поймал себя на мысли, что помимо вполне ожидаемого страха он испытывает так же и облегчение. Завтра. Уже завтра все закончится...
Какое-то время после того как ушли палач и Лорд-каратель княжич провел в состоянии полубреда чувствуя как горит и пульсирует покалеченная половина лица.
Из краткого забытья его вывели какие-то посторонние звуки.
"Неужели он снова вернулся?" - холодея, подумал Кайе.
- Эй! Эй, нелюдь! Нелюдь?
Тихий шепот сначала показался Кайе продолжением бреда, но затем здоровый глаз различил в полумраке камеры хрупкую, если не сказать тщедушную фигуру.
- Нелюдь!
- М-м-м... - это все на что хватило княжича, но фигурка встрепенулась и осторожно приблизилась к скованному эльву.
- Послушай, - услышал Кайе негромкий шепот, и в неверном свете единственного факела он почему-то отчетливо смог разглядеть большие карие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, - Скажи только честно это правда, что Люциан дал вам тайное знание о том, как победить даже самую страшную болезнь? Вы ведь поэтому так долго живете?
Кайе едва не рассмеялся - горько и обреченно. Что это - очередное испытание от Лорда-карателя? И карие глаза у человеческого подростка так похожи на глаза его, Кайе, мучителя.
- Эй! - нетерпеливым шепотом окликнули княжича, - Ну так что это правда? Если я освобожу тебя, ты сможешь мне помочь?
Кайе некоторое время пытливо всматривался в худенькое бледное лицо в ореоле непокорных темных вихор, после чего с трудом разлепив сухие потрескавшиеся губы хрипло ответил:
- Нет...
Подросток нахмурился и закусил губу, а Кайе обреченно подумал, что как дурак возможно упустил единственный свой шанс на спасение. Но ему все чудилось, что поддайся он на заманчивое предложение, все окажется лишь изощренной пыткой Лорда-карателя. Поманить такой близкой свободой и задержать его, как только он попытается совершить побег.
- Что теперь с тобой будет? - вновь послышался тихий шепот, - Тебя казнят? Сожгут?
- Да... - едва слышно отозвался Кайе и вдруг вполне отчетливо услышал тихий лязг металла - подросток отмыкал сковывающие эльва цепи.
- Беги, нелюдь... беги быстрее... я проведу тебя наружу...
... Кайе открыл глаза, и резко сел в постели чувствуя, как заходится сердце. Снова этот сон, как и в большинство ночей до этого с тех самых пор как ему чудесным образом удалось сбежать из застенков людских пыточных. Но сегодня во время дозора ему удалось вернуть долг жизни. Теперь все зависит от юного подростка с карими глазами.
Глава 3. Рада.
Аннаэль.
Эльва очнулась оттого, что кто-то довольно бесцеремонно растирал ее обнаженное тело холодной мокрой тряпкой, от которой резко пахло горькими травами и чем-то доселе незнакомым.
Распахнув глаза Аннаэль испуганно посмотрела на угрюмого вида человеческую женщину с давно нечесаными темными с проседью волосами.
Княжна хотела закричать, но женщина довольно грубо зажала ей рот своей грязной мозолистой ладонью и предупреждающе цыкнула, призывая к молчанию.
- Тихо... говорить... нельзя! - с трудом подбирая слова на дивном наречии, сухим голосом приказала она.
Убедившись в том, что эльва послушалась и передумала кричать, она убрала руку, взамен этого поднося к ее лицу щербатую пиалу с мутной остро пахнущей жидкостью.
Аннаэль тут же замутило и она, судорожно сглотнув, отрицательно замотала головой.
- Пей! - отрывисто скомандовала женщина, а затем замялась, видимо подбирая подходящее слово, - Лекарство!
Глядя в ее решительное лицо, княжна поняла, что в случае упрямства лекарство зальют в нее силой. Поэтому она, с трудом приподнявшись на локте, зажмурилась и в два больших глотка опустошила пиалу, тут же закашлявшись от горечи, да так сильно, что на глазах выступили слезы.
- Хорошо. - Удовлетворенно кивнув, сказала женщина, плотнее закутывая Аннаэль в колючее шерстяное одеяло, от которого пряно пахло сухими травами. - Спи.
Веки эльвы и правда тут же приятно отяжелели и она, широко зевнув, прикрыла глаза, но прежде чем окончательно заснуть Аннаэль зачем-то пробормотала:
- Я хорошо знаю человеческий язык...
- Спи. - Уже на своем наречии повторила женщина, и княжна неожиданно почувствовала, как ее осторожно гладят по голове. - Спи...