Не обращая никакого внимания на восхищенные перешептывания и вожделенные взгляды, женщина уверенно пересекает площадь. Люди буквально разбегаются с ее пути, толпа подобострастно расступается, не осмеливаясь приближаться к богине. И только я, презрев все доводы разума, шагаю навстречу.
Слышу предостерегающие оклики, перед глазами мелькают окрашенные тревогой сообщения Нимфы – игнорирую все! Упрямо делаю еще два шага прямиком в образовавшийся людской коридор. Всеми фибрами ощущаю невероятную по силе ауру незнакомки – смесь оглушающей красоты и уничижительной мощи, буквально раздирающей воздух. И с трудом, пересиливая навалившуюся оторопь, открываю рот, кое-как извлекаю из гортани робкие звуки.
– Здравствуйте! Разрешите…
Не успеваю договорить.
В меня словно на бешеной скорости врезается стальная плита, ужасающим ударом отбрасывая хлипкое тело далеко назад. Сердце замирает, воздух с шумом выходит из легких, зрение отказывает, сознание гаснет еще в полете. Вспышка запредельной боли пронзает мозг, и он послушно отключается, отправляя перегруженный разум в небытие.
Глава №4
Сознание возвращается неспешно, постепенно, рывками; я будто всплываю из-под воды, медленно возносясь к воздушной кромке реальности. Глаза открываются, но не могут ничего лицезреть: перед взором лишь светлое пятно да расплывчатые серые силуэты. В ушах стук, беспрерывное бульканье и шум, напоминающий чье-то рассерженное шипение. Мысли бьются, зажатые в тисках боли: невозможно думать о чем бы то ни было конкретном, но главное – я жив!
Проходит, должно быть, несколько минут, прежде чем шок отступает. Молодой здоровый организм берет свое, недуг истаивает. Сначала возвращается слух – с громким хлопком шум и гул испаряются, на уши обрушиваются обычные звуки людной площади.
Слышу чьи-то далекие голоса, слышу мягкий стук шагов и еще – чье-то встревоженное дыхание рядом. Внезапно возвращаются тактильные ощущения, и я чувствую, как меня трясут, стараясь привести в чувства.
С превеликим трудом удается сфокусировать зрение. Свет перестает слепить; тени уходят, сменяясь человеческими силуэтами. Теперь я вижу прохожих, обывателей и зевак, столпившихся поодаль. А прямо надо мной склонилась Лола, занося ладонь для очередной пощечины. И судя по тому, как болит лицо, количество полученных оплеух явно перевалило за десяток.
Издаю какой-то звук и сдержанно улыбаюсь девушке. Она успевает остановить удар, и теперь смотрит на меня встревоженно и с заметной опаской. Красотка стоит на коленях, изогнувшись дугой; спортивный костюм облегает ее великолепное тело; мой взгляд невольно останавливается на внушительных округлостях, нависающих над лицом.
– Что это было? – произношу с трудом, – На меня будто бетонная плита упала…
Девушка вздрагивает, разом отшатнувшись назад; лицо Лолы бледнеет, глаза глядят испуганно и подавленно. Она мигом отстраняется, будто я заразный, смешно мельтешит назад на четвереньках, и лишь существенно разорвав дистанцию, поднимается на ноги.
– Эй, Лола, погоди! – я приподнимаюсь на локтях, все еще чувствуя ощутимую слабость.
Но красотка даже не думает задерживаться. Кинув на прощанье чуть виноватый и заметно испуганный взгляд, девушка поворачивается спиной.
– Стой! Лола! – мой писклявый голос похож на завывание мартовской кошки, – Лола!
Она не оборачивается, идет прочь быстрой целеустремленной походкой. Несколько мгновений спустя стройный силуэт теряется среди десятков серых фигур, стоящих и бредущих сквозь площадь. Теперь уже никто не обращает на меня внимания, люди даже как будто бы стараются обходить стороной ребенка, разлегшегося на дороге.
– Да что за дела… – шепчу расстроенно и растерянно, – Что происходит?
Не то чтобы я к ней слишком привязался, но все же – в огромном совершенно незнакомом мире Лола оказалась первой, с кем меня свела судьба. И вот – такое нелепое беспричинное расставание. Она словно боялась остаться рядом…
Кое-как сгруппировавшись, умудряюсь принять сидячее положение. Оглядываюсь вокруг – те же дома, та же толпа, здание транспортной станции на другом конце площади. Люди проходят мимо, стараясь не задерживаться, а бросив на меня беглый взгляд – брезгливо морщатся.
– Тей, вы совершили серьезное социально-деструктивное действие! – голос, внезапно раздавшийся в голове, заставляет вздрогнуть, – Сожалею, но ваш социальный статус понижен.